— Что вы обо этом думаете? — спросил Даву, снимая перчатки и бросая их на стол. — Я об отступлении.
— Император принял верное решение — русских слишком много.
— И у них в достатке кавалерии и пушек в отличие от нас, — сморщился маршал. — Это было ясно еще в Москве. Почему бы сразу не идти к Смоленску? Провианта у нас и без того мало, а сейчас мы впустую потратили значительную его часть. К Смоленску солдаты придут голодными, это если дойдут.
Даву сел, облокотился локтями о стол и подпер щеки ладонями.
— Считаете, что русский посланец был прав, и нас ждут голод, холод и болезни? — спросил Маре.
— Сейчас это очевидно, — вздохнул маршал. — Жаль, что ему удалось сбежать. Если бы он повторил императору то, что сказал нам, возможно, получилось бы отговорить его величество от этого бесполезного маневра.
— Русский знал, что мы пойдем к Малому Ярославцу, и сумел убедить в том Кутузова, — сказал полковник. — Потому здесь вся их армия во главе с главнокомандующим.
— Уверены? — посмотрел на него Даву.
— Да, ваша светлость. РуцкИ здесь. Как доложили лазутчики, именно его батальон сорвал переправу корпуса Богарне, действуя при этом совершенно неожиданно для вице-короля. Гусары, атаковавшее каре русских под началом РуцкИ, сообщили, что многие из них одеты в необычные серые мундиры. Полагаю, это некий особый род войск, подготовленный по неизвестной нам методике, которой владеет посланец из будущего[3]. Если это так, то неуспех вице-короля Италии у Малого Ярославца становится понятным.
— Не говорите об этом никому! — торопливо сказал маршал. — Пусть это останется нашей с вами тайной.
— Слушаюсь, ваша светлость! — поклонился Маре.
— Отдыхайте, полковник, — кивнул Даву. — Нас ждет много дел. Некогда я обещал вам чин генерала. Считайте, что он у вас уже есть. Если нам удастся выбраться живыми из этой дикой страны, вас ждет блестящая карьера. Главное условие: уметь держать язык за зубами и беспрекословно выполнять мои приказы — любые. Вы меня поняли?
— Да, ваша светлость! — вытянулся полковник. — В моей преданности лично вам, — Маре выделил интонацией слово «лично», — можете не сомневаться.
— Не задерживаю.
«Этот будет стараться, — подумал Даву после ухода подчиненного. — Итак, все идет, как предсказал посланец. Великую армию ждет крах, у нее нет выбора. А вот у нас есть. Только мы с Маре знаем, чем завершится поход в Россию, и какая судьба ждет императора и Францию. Это серьезное преимущество и великая возможность. Главное, распорядиться ею с умом».
— Здравия желаю, ваше императорское величество! — поздоровался Аракчеев, переступив порог кабинета Александра I.
— Здравствуйте, Александр Андреевич, — кивнул император. — Проходите, присаживайтесь поближе. И давайте без чинов.
— Слушаюсь, государь! — поклонился военный министр[4], прошел к столу царя, где устроился на стуле напротив.
— Светлейший князь Кутузов прислал мне реляцию о сражении под Малым Ярославцем, — продолжил царь, протягивая генералу несколько листов бумаги. — Прошу вас прочесть и высказать свое суждение.
Аракчеев, привстав, взял листы и, опустившись снова на стул, углубился в чтение. Александр наблюдал за ним с выражением легкой скуки на лице. Наконец, министр закончил и положил листы обратно на стол.
— Что скажете, Александр Андреевич? — спросил царь.
— Великая победа, государь! Узурпатор не сумел пробиться к Калуге и теперь отступает к Смоленску. Слава тебе, Царица Небесная!
Аракчеев размашисто перекрестился.
— Вы уверены, что Кутузов не выдает желаемое за действительное? — спросил Александр. — После сражения у Бородино он писал нам, что положит все силы, чтобы отстоять Москву. А как вышло на деле?
— Не похоже на такое, государь. Если узурпатор уже в Гжатске, как доносит генерал-фельдмаршал, то намерения Буонапартия очевидны — марш к Смоленску. А это разоренная войной местность без фуража и провианта. Светлейший совершенно прав, утверждая, что на этом пути французы понесут существенные потери даже без сражения.
— Хорошо бы так! — вздохнул Александр, но развивать тему дальше не стал. Спросил о другом: — Что скажете о самом бое у Малого Ярославца? Как-то невероятно. Батальон егерей и полк казаков остановили корпус французов, потеряв при этом всего несколько сот человек.
— Еще был удар Платова во фланг корпуса Богарне, — напомнил Аракчеев. — Атаман сумел разбить обоз французов и захватить их пушки. Противник лишился части артиллерии и не смог своевременно прикрыть ею переправы через реку. А там и наша армия подошла. Узнав о сем, узурпатор не решился атаковать. Светлейший князь пишет, что у французов почти не осталось кавалерии вследствие падежа лошадей от бескормицы, а без кавалерии сражения не выиграть.
— Было бы лучше, если бы узурпатор его зачал и был разбит на поле боя, — вздохнул Александр. — Русская армия покрыла бы себя славой. А так что? Небольшая стычка.