Кровь Олимпа

Всё больше и больше змеелюдей присоединялось к шествию. Они скользили следом за Пайпер с таким шуршанием, словно целая армия футболистов водила наждачной бумагой по шипам своих ботинок.

Пайпер задалась вопросом, сколько же здесь живет геминов. Сотни, а может, и тысячи.

Казалось, она слышит разносящееся по коридорам эхо собственного сердцебиения, и чем глубже они спускались, тем громче оно становилось. Потом девушка осознала, что нарастающее «бум-бум-бум» звучит повсюду вокруг них, резонирует от камней и воздуха.

«Я пробуждаюсь», – промолвил женский голос, чистый, как пение Пайпер.

Аннабет застыла:

– О, это плохо.

– Прямо как Тартар, – нервно пробормотал Перси. – Помнишь… его сердцебиение. Когда он появился.

– Не надо, – сказала Аннабет. – Прекрати.

– Прости. – В свете его меча лицо Перси казалось большим светлячком – парящее в темноте пятно света.

Снова раздался голос Геи:

– Наконец-то.

Голос Пайпер, выводящий песню, дрогнул.

На нее нахлынул страх – совсем как в том храме, в Спарте. Только теперь боги Фобос и Деймос были ее старыми друзьями. Она позволила страху внутри себя сгореть, будто это топливо, и ее голос сделался еще сильнее. Она пела для змеелюдей ради спасения своих друзей. Так почему бы не спеть и для Геи?

Наконец они преодолели особо крутой подъем; здесь дорога обрывалась, затянутая какой-то зеленой дрянью.

Кекропс повернулся к полубогам.

– За этой маскировочной сеткой находится Акрополь. Вы должны остаться здесь. Я проверю, свободен ли путь.

– Подожди, – Пайпер повернулась к толпе геминов. – Наверху только смерть. Для вас будет безопаснее в туннелях. Поторопитесь. Забудьте, что вы нас видели. Спасайтесь.

Волшебный голос прекрасно передал страх девушки. Змеелюди (даже стражи) все как один повернулись и уползли в темноту, рядом с ребятами остался только царь.

– Кекропс, – сказала Пайпер, – вы собираетесь предать нас после того, как окажетесь за этой зеленой завесой?

– Да. Я предупрежу гигантов. Они вас уничтожат, – царь зашипел. – Почему я вам всё это говорю?

– Послушайте сердцебиение Геи, – настаивала Пайпер. – Вы же чувствуете ее злобу, правда?

Кекропс поколебался. Навершие его посоха тускло светилось. – Да, чувствую. Она в ярости.

– Она уничтожит всё, – сказала Пайпер. – Она оставит от Акрополя только дымящийся кратер. Афины – ваш город – будут полностью уничтожены, вместе со всем вашим народом. Вы же верите мне, правда?

– Я… да.

– Не важно, как сильно вы ненавидите людей, полубогов и Афину; сейчас только мы можем остановить Гею. Ради себя и своего народа вы должны разведать, всё ли спокойно впереди, и убедиться, что дорога свободна. Вы ничего не скажете гигантам. Потом вы вернетесь.

– Так… я и сделаю, – Кекропс исчез за зеленой мембраной.

Аннабет недоверчиво покачала головой:

– Пайпер, это было потрясающе.

– Посмотрим, сработает ли. – Пайпер села на холодный каменный пол. Раз уж нужно ждать, можно и отдохнуть немного, пока есть возможность.

Остальные присели на корточки рядом. Перси протянул девушке фляжку с водой.

Только сделав глоток, Пайпер поняла, как сильно у нее пересохло в горле:

– Спасибо.

Перси кивнул:

– Думаешь, чары твоего голоса еще действуют?

– Не уверена, – призналась Пайпер. – Если через две минуты Кекропс вернется с отрядом гигантов – значит, не действуют.

Эхо сердцебиения Геи разносилось по туннелю. Как ни странно, оно напомнило Пайпер море и гул прибоя, бьющегося о скалы рядом с их домом в Санта-Монике.

Интересно, что сейчас делает отец? В Калифорнии, наверное, глубокая ночь. Может, спит, а может, дает интервью на телевидении. Пайпер надеялась, что он сейчас на своем любимом месте: на веранде перед гостиной, любуется луной над Тихим океаном, наслаждается возможностью побыть в тишине. Пайпер хотелось думать, что он доволен и счастлив… на случай, если они потерпят неудачу.

Она подумала о друзьях из домика Афродиты, оставшихся в Лагере полукровок. Подумала о своих двоюродных братьях и сестрах из Оклахомы (странно, она никогда не проводила с ними много времени). Она их даже толком не знала и теперь жалела об этом.

Жаль, что она так мало взяла от жизни, не стремилась к чему-то большему. Она испытывала благодарность к своей второй семье, команде «Арго-II», но ведь у нее так много других друзей и родственников, и сейчас ей хотелось бы увидеть их в последний раз.

– Ребята, а вы думаете о своих семьях? – спросила она.

Глупый вопрос, особенно перед началом сражения. Пайпер следовало бы сосредоточиться на их миссии, а не отвлекать друзей.

Но они не стали ее упрекать.

Взгляд Перси стал задумчивым, юноша поджал нижнюю губу:

– Моя мама… Я… я даже ни разу не видел ее с тех пор, как Гера организовала мое исчезновение. Я звонил ей с Аляски и передал тренеру Хеджу несколько писем для нее. Я… – его голос дрогнул. – Она всё, что у меня есть. Она и мой отчим, Пол.

– И Тайсон, – напомнила Аннабет. – И Гроувер. И…

– Да, конечно. Спасибо, мне стало намного лучше.

Вероятно, Пайпер не стоило смеяться, но ее распирали нервозность и грусть, и она просто не могла держать всё это в себе.

– А ты, Аннабет?