Кровь Пяти Драконов

Отец взял чашу, и я впервые в жизни увидел, как дрожат руки Кассана ан-Джалара. Но он не пролил на песок ни капли, осушив чашу, не отрываясь от нее. Потом – долго смотрел на дракорожденного, не отводя взгляда.

– Как имя твоего отца? – внезапно спросил наш вождь.

– Ледааль Кебок Сентар, – удивленно ответил Огненный.

– Я буду рад принять тебя в своем шатре, Киан ан-Сентар иль-Кебок ас-Ледааль, – произнес мой отец, и глаза гостя с Алой Земли вспыхнули: он понял, что значит такая фраза.

С тех пор Киана никогда более не называли Багровым Змеем. Меж собой мы иногда называли его Несущим Воду, но никогда – в лицо, конечно. Почему? Прозвища – для чужаков, странник, потому я не зову тебя по имени, пусть ты и произнес его.

Киан подтвердил, что сотворенный им мэнс отныне принадлежит дашараги. Но мэнс – это еще не все, его работа была не кончена. Вернее – наша работа, что дашараги, что саадаи… Да, пленные, хотя и были свободны, когда Киан рассказал, что еще хочет совершить, пожелали остаться и довести дело до конца.

Силой стихий Киан и Белый Поток проложили от мэнса глубокие каналы. Люди подготовили их для воды, и вскоре она хлынула по новым руслам, питая жизнь во всей долине. Сила доброжелательных духов, магия людей Царства и наши знания пустыни – все сплелось, питая землю, и взошло травой. На наших глазах долина, которую больше уже никто не называл Грозовыми Песками, обращалась оазисом, и обширным оазисом.

Вскоре дашараги снова отправились в поход, но теперь уже не для завоеваний. Они несли весть о зеленой долине и вечном потоке, и звали к себе иных детей пустыни. Ушли пленные саадаи – и они вернулись со множеством своих сородичей, желавших прикоснуться к чуду; в то время был заключен договор, давший начало союзу семи племен, о котором ты наверняка слышал, странник. Он существует и по сей день, и клятвы мы принесли в мэнсе, над струящимся потоком.

Незадолго до того Киан пришел к отцу, который всегда принимал его как дорого гостя; когда они разделили воду гостеприимства, Огненный сказал:

– Мне нужна помощь молодых дашараги, вождь Кассан.

– Для чего же? – спросил отец.

– Мэнс – не источник, но ему тоже требуется уход и внимание. Я не вечно буду оставаться на юге; я хочу взять талантливых юношей и девушек твоего народа и обучить их заботиться о мэнсе.

– Ты хочешь сделать из них заклинателей воды, Киан, – сказал отец, и Огненный, помедлив, кивнул.

Так у Киана появилось семеро учеников, старшим из которых был я. Он многому нас научил: он рассказывал о далеких землях и обычаях, о том, сколько непознанного есть в мире, и как прикоснуться к сокрытым его сторонам. Мы узнали о том, что движет духами и о том, как защищаться от незримого даже для них влияния. Мы научились читать потоки силы в земле и предсказывать погоду, возводить неощутимые обереги и накладывать особые чары на предметы.

Тогда же мы поняли причину того, что казалось нам странным во время постройки мэнса, и узнали, как он вообще был создан. Тонкое искусство Киана превратило место Воздушной силы в место Водной – не зря он лил воду и двигался там подобно ей, и не зря Белый Поток каждый день осенял долину мощью своей стихии… а ведь были и сотни других, скрытых от наших глаз, дел. Но теперь Воздух перешел в Воду, и диск черного нефрита творил ее, извлекая из других стихий.

Мы стали заклинателями духов и зачарователями, погодными шаманами и чтецами драконьих линий. Всех таких людей вы называете словом «тауматург»; Киан им тоже пользовался.

Я помню один наш с ним разговор, когда у дашараги был праздник. Он длился до самой ночи, и мы с Кианом, удалившись на песчаный холм рядом, сидели с бутылью вина и чашами под звездным куполом. Рядом со мной стояла сумка, которую я принес из своего шатра.

Мы говорили о пустыне и далеких странах; но Киан, закончив очередной рассказ, поглядел на меня и сказал с улыбкой:

– Ты хочешь что-то спросить, Джасуф.

– Да, – сказал я, глядя в звездное небо. – Мы считали вас врагами – но вы, люди Алой Земли, принесли нам дар немыслимой цены. Почему же вы так поступили?

Я знал, что Киан ответит правду. Он не раз говорил о том, что принадлежащие его стихии способны кого угодно обмануть жаркими речами, но сам ан-Сентар был подобен солнцу – иногда безжалостному, но никогда лживому.

– По разным причинам, – задумчиво сказал он через несколько мгновений. – Не буду утверждать, что Империей двигало желание помочь дашараги. Нет, нам нужна была опора в этих краях, и было решено, что лучше получить помощь племен, чем стараться держать их в узде. Именно потому был одобрен мой проект, и мне выделили все средства для возведения мэнса.

– Но ты же задумал его до этого? – уточнил я.

– Да, – улыбнулся Киан, – это был великолепный эксперимент. Я уверен, что он войдет в историю современной геомантии и магической архитектуры. Не обманись, Джасуф – на вашем месте могло оказаться любое другое племя.

– Твои слова звучат так, будто ты не желаешь показаться нам другом, – заметил я, – или представить друзьями собственный народ.

Киан пожал плечами.