Кровь, пламя и прощение

Накануне вечером Эмилианд разыскал коней чезэкинов и дал указания оседлать их и приготовить все необходимое для путешествия. Когда Нева и ее спутники вошли в конюшню, большинство лошадей испугались и попятились от них. Но кони Да'Валиа нетерпеливо рыли копытами землю. Перед тем, как войти в конюшню, путешественники наполнили запасные бурдюки водой из желоба, находившегося в передней части конюшен. Много что могло привести к смерти в пустыне Раманаджи, но нехватка воды уносила столько же жизней, сколько и жара, и ветер пустыни, а лошадям нужно много воды.

Когда они выехали из конюшни, горизонт окрасился в желтый цвет. Нева и Эмилианд ехали впереди Мари, которая надела длинную чадру, и теперь было видно только ее лицо. Редкий красный материал означал важную персону. Они не привлекали внимания, поскольку последователи Алого Мага часто путешествовали с охраной.

Упырь сделал несколько шагов от своего поста, но не остановил их, когда они пересекли границу Р'шары, выйдя за низкую каменную стену, защищавшую город от разрушительных набегов стад песчаных кабанов и гиен.

Они пришпорили коней, как только отъехали подальше от города, и скакали так быстро, как только могли гнать лошадей по глубоким сверкающим пескам. Оазисы попадались нечасто, и были ненадежным местом отдыха. Они добрались до одного из них незадолго до того, как померк дневной свет, и порадовавшись своей удаче, разбили лагерь и напоили лошадей из мутного колодца.

В ту ночь, под серыми корковыми деревьями, с их порошкообразной корой и свисающими каплевидными листьями, Эмилианд собрал опавшие листья и поджег их своим полуночным пламенем. С заходом солнца температура быстро упала, поэтому путники прижались друг к другу, чтобы согреться, пока Нева готовила скромную трапезу. Она села между Мари и Эмилиандом, поскольку отношения у них с самого начала не заладились, и наполнила миску для Мари.

— Я пропущу ужин, — сказала Мари, качая головой. — Я хорошо поела, так что продержусь долго.

Нева могла бы поклясться именем Дианца, что увидела проблеск отчаяния на ее лице, но тут же взгляд Мари снова стал бесстрастным. Нева старалась не думать о бесцеремонном обращении Мари со своим человеческим телом. В конце концов, Нева на протяжении всей своей жизни ела мясо животных, а судя по рассказам, древние племена Да'Валиа были каннибалами. Кто она такая, чтобы судить о том, что Мари может или не может есть?

После ужина Нева вытащила кинжал из ножен на щиколотке и сделала две насечки на толстой коже своего ремня.

— Чезэкины? — спросил Эмилианд, наблюдая за ее работой.

— Да, — ответила Нева. У Да'Валиа была традиция вести учет своих убийств. У нее на поясе было более двадцати меток, и она помнила каждую жертву до единой.

— И ты считаешь, что я поступаю ужасно, — сухо сказала Мари. — По крайней мере, я не веду счет.

— Мы делаем это, чтобы помнить, — попыталась объяснить Нева. Она потеряла собственную мать, когда была маленькой, поэтому на собственном опыте знала, что за каждую отнятую ею жизнь страдает не один человек. Она была в долгу перед теми, кто остался почтить своих мертвых.

— Больше похоже на то, что ты наказываешь себя, — сказала Мари, пожав плечами.

Нева нахмурилась. Ее беспокоило то, что ее список убийств рос. Многие умерли из-за того, что она не смогла сдержать силу Руки. Нева была ответственна за это, но сила Руки вырвалась из нее не один раз, а дважды. И Нева не могла винить никого, кроме себя.

Многие Да'Валиа гордились метками, ознаменовавшими их победы. Наказывала ли Нева себя этими метками? Может быть. Но она не могла этого изменить, и ей оставалось только молиться за своих жертв.

Когда Нева закончила с метками, она предложила Эмилианду сделать засечки. Он заколебался на мгновение, потом расстегнул пояс. Когда Нева почувствовала неровную кожу пояса, у нее вспотели руки. Она перевернула его и уставилась на выемки по всей внутренней стороне, только на нескольких дюймах ближе к пряжке была гладкая кожа.

Нева подняла взгляд и увидела вызов в его глазах, непокорность и что-то еще. Эмилианд взглядом просил, чтобы она не ненавидела его за такое количество убийств. Он словно готовился к тому, что она отвергнет его. Нева прикусила губу.

Эмилианд никогда не отворачивался от нее. И она не могла упрекать его сейчас. Если бы он не был наполовину Колавалиа и не умел бы читать мысли, у него на поясе было бы меньше отметин. Другие бойцы не могли узнавать намерения своих противников из их мыслей. Сама Нева не смогла удержать Руку в узде и не имела права осуждать его за то, кем он был.

Нева ничего не ответила. Она не была уверена, читает ли он ее мысли, поэтому старалась ни о чем не думать, чтобы не причинить ему боль. И просто сделала насечки на его поясе.

— Я не буду извиняться. Я дам отпор любому, кто захочет напасть, — сказал Эмилианд, когда она вернула ему пояс. — И теперь понимаю, почему наши часто умирают молодыми. Утомительно жить с таким количеством крови на руках.