Кровь событий. Письма к жене. 1932–1954 [litres]

Эта неделя – в связи с приездом Энгельгардта – была очень суматошная. Сейчас иду на вокзал – у меня его американский журнал – и до отхода Стрелы – он в моем распоряжении. Санечек, возможно Влад[имир] Алекс[еевич]149 тебе позвонит – он хочет послать мне одно вещество. Я ему дала номер телефона и он должен тебе позвонить. Ты зайди к нему.

Сегодня воскресенье. Утром я была у своей одной знакомой (аспирантки покойного Ухтомского150) – читала ей твои стихи – и играла Славянский танец Дворжака. Он тебя ждет. Потом смотрела выставку картин Гринберга151 (посмертную) – это наш Марке. Я хочу тебе ее показать. Потом Юленька152 варила обед – я ела, как в хорошей семье – обед из 2‐х блюд. Потом Трувор долго смотрел на плитку шоколада, которая предназначена ее хозяину. Дорогой, родной – приезжай скорее. Я жду твоих поцелуев, твоей нежности и новых стихов. Крепко, крепко тебя обнимаю, целую и очень люблю.

Наташа.

Непременно сообщи день приезда – буду тебя встречать.

Приезжай скорее!!!

Завтра зайду в музей153 – по поводу твоих денег. Побаиваюсь, что у нас их будет немного.

Привет Вл. Дм., художникам154, Лиле etc.

Зайду вечером к Манечке.

№ 251. Н. В. Ельцина – А. И. Клибанову

14/VII.46 г.

Родной Санечек, на этот раз я никак не могу свыкнуться с мыслью, что тебя нет и хотя уже прошло несколько дней – не могу внутренне согласиться с нелепым положением, когда можно видеть, когда можно видеть друг друга несколько дней на протяжении двух месяцев и что проходят длинные, длинные дни, наполненные работой без тебя.

Наше путешествие стоит перед глазами солнечным пятном, и я с нежностью вспоминаю многие его детали.

Дни, проведенные с тобой в белой комнатке, с поставленными на пол картинами и мигающим глазом маяка – незабываемо прелестны. А какие натюрморты бывали ранним утром у нас на столе! Наконец, я познакомилась с географией и мысленно составила план нашего путешествия на будущий год – заедем на дня 3 к дяде155, а оттуда есть прямое железнодорожное сообщение, и стариков порадуем.

В воскресенье варила варенье и все время радовалась мыслью, что ты будешь его с восторгом поглощать – черная смородина и малина – получились две довольно больших банки – вкуснота чрезвычайная. [Самое главное, Т[рувор] поклялся хранить эти банки до приезда хозяина. Поглощается небольшой остаток малины – которая не вошла в банку. Какая выдержка, но ты ведь знаешь, что собачка дрессированная и даже свои вещи отдает – держа их в зубах по требованию (так бы никогда) хозяина. Ох, уж этот хозяин!]

Санаторно-курортную карточку получу через пару дней. Признали – хронический холецистит, малокровие и переутомление высшей нервной деятельности… Чувствую себя действительно прискорбно – опять сплю в трамваях, в библиотеке etc.

Хочу звонить Шабаду. Ничто на меня так не действует – как невозможность буквальная – что-либо делать. Клиника – не функционирует, экспериментального материала – нет. Читаю американскую и английскую литературу, а опыты мои стоят на точке замерзания. Лучше потрачу несколько дней и приеду за материалом. Правда, все это нужно согласовать и с Л. М.156 и здесь – так что пока совершенно неясно, как все сложится…

[Санечек, родной – можешь мне чемоданчик не посылать, т. к. сегодня я купила за 120 руб. чемоданчик в нашем универмаге (без лимита) несколько крупнее твоего. Конечно села сейчас денежно на мель – но 20‐е уже скоро и я выкручусь.

Была у меня Ирина157 – оставила ощущение тяжести. Хочет следующий раз играть Рахманинова и Прокофьева – я радуюсь, ибо это интереснее, чем какая-то «девишная» тоска и надрыв. Хочет заехать Анастасия158.]

…Что у тебя мой, родной! Чем ты занимаешься? В какой стадии вопрос с помещением для Института? Как проходят у тебя дни? Как ты себя чувствуешь? Звонил ли насчет статьи? Удается ли работать в библиотеке, архивах? Помни, что при отсутствии отпуска – нужно особенно разумно расходовать свои силы.

Пиши чаще. Целую тебя крепко, крепко, люблю нежно и горячо.

Наташа.

Читаю раннего Чехова – но своего отношения не изменила – хотя есть и безусловно удачи.

Пиши, звони. [Ты меня любишь?]

Сейчас 1 час ночи – тебе кланяются со стен наши новые друзья – какая очаровательная осень и какой бульвар Эвелади159.

№ 252. А. И. Клибанов – Н. В. Ельциной

Любимая моя деточка,

не перестаю тревожиться за тебя. Вчера, сидя на даче у Владимира Дмитриевича, вспоминали тебя и думали о тебе, и Владимир Дмитриевич хочет принять всемерное участие в том, чтобы ты уже не уезжала после санатория в Ленинград, а осталась в Москве со мною.