Кровь среди лета

Наконец Ребекка нашла подходящий ключ и принялась вертеть им в замочной скважине. Она не услышала ни сирены, ни даже негромкого звукового сигнала, означающего, что у нее остается шестьдесят секунд, чтобы набрать код. Главная дверь приходского дома вела в подвальное помещение, а черный ход, через который она и пыталась проникнуть в здание, располагался на втором этаже. Ребекка знала, что там же находится и консистория. Теперь, удостоверившись, что в доме никого нет, она действовала спокойнее.

Она слышала эхо своих шагов по каменному полу. В тесном помещении консистории не было окон, и Ребекка включила свет. Одинаковые серые сейфы без фамилий или других опознавательных знаков стояли у самой двери.

Ребекка принялась примерять ключ к замкам по очереди; сердце билось как сумасшедшее. Стоило сейчас кому-нибудь сюда войти — и ее схватили бы за руку. Ребекка прислушивалась: не поднимается ли кто по лестнице, не подъезжает ли к дому машина. Ключи гремели, как церковные колокола.

Ключ подошел к третьему сейфу, и Ребекка плавно повернула его в замке. Должно быть, это и есть тайник Мильдред Нильссон. Ребекка открыла дверцу и заглянула вовнутрь.

Сейф оказался совсем небольшим. В нем лежало не так много, однако заполнен он был почти до отказа. Ребекка нашла несколько картонных коробок и тряпичных мешочков с ювелирными украшениями: жемчужное ожерелье, несколько массивных золотых перстней, серьги. Два скромных обручальных кольца, должно быть семейные реликвии. Синяя папка с бумагами. Много писем от разных людей, судя по почерку на конвертах.

«И что мне теперь делать? — спрашивала себя Ребекка. — Интересно, знает ли пастор о содержании сейфа, и если да, то все ли здесь на месте?»

Она перевела дыхание и еще раз пересмотрела бумаги. Потом села на пол и принялась их сортировать. На этот раз голова работала прекрасно. Через полчаса Ребекка включила ксерокс.

Письма она решила просто забрать с собой, ведь на них могли сохраниться отпечатки пальцев. Ребекка поместила их в полиэтиленовый пакет, который нашла в одном из ящиков. А с бумаг, хранившихся в синей папке, она сняла ксерокопии, которые тоже положила в пакет вместе с письмами. Закончив работу, Ребекка водворила синюю папку обратно в сейф, заперла дверцу, выключила свет и поспешила на выход. Часы показывали половину четвертого.

Анна-Мария Мелла проснулась оттого, что ее дочь Йенни дергала ее за руку.

— Мама, мама, кто-то звонит в дверь.

Дети знают, что в такое время открывать без разрешения родителей нельзя. Мало ли кто решит навестить в этот час полицейского! Кающиеся безумцы, которым больше некому исповедоваться, или коллеги с озабоченными лицами и поджидающим во дворе автомобилем. А иногда, что случается, правда, реже, — психи, исполненные жажды мести или под кайфом. Или же и то и другое.

Анна-Мария встала и, велев Йенни с Робертом оставаться в комнате, пошла в прихожую. Мобильник с выбранным номером полицейского участка на дисплее лежал у нее в кармане. Анна-Мария посмотрела в глазок и открыла.

На пороге стояла Ребекка Мартинссон. Анна-Мария попросила ее войти, но гостья остановилась в прихожей у самых дверей. Она не стала снимать плащ и отказалась от кофе.

— Ведь это вы расследуете убийство Мильдред Нильссон, — сказала она. — Я привезла вам ее письма и копии некоторых бумаг.

С этими словами Ребекка протянула Анне-Марии полиэтиленовый пакет и коротко рассказала, как к ней попали эти материалы.

— Вы понимаете, — закончила она, — какие у меня могут быть неприятности из-за них. Поэтому если сможете найти какое-нибудь другое объяснение тому, что они у вас появились, я буду вам благодарна. Если же нет, то… — Ребекка пожала плечами, — мне останется винить во всем себя саму, — усмехнулась она.

Анна-Мария заглянула в пакет.

— Бумаги из сейфа в консистории? — спросила она.

Ребекка кивнула.

— Почему же никто не сказал полиции, что… — Оборвав фразу, она взглянула на Ребекку. — Спасибо! Я вас не выдам.

Ребекка повернулась к выходу.

— Вы все сделали правильно, — сказала Анна-Мария.

Она не объяснила, что имеет в виду: события двухлетней давности в Йиека-ярви или этот пакет с бумагами. В ответ гостья сделала непонятное движение головой, которое могло означать и «да» и «нет».

Когда Ребекка спускалась по лестнице, Анна-Мария все еще стояла в прихожей. Больше всего на свете ей хотелось сейчас громко выругаться. «Какого черта! — чуть не закричала она. — Как могли они утаить это от нас!»

~~~

Ребекка Мартинссон сидела на кровати в своем летнем домике. К комнате было так светло, что она могла различить контуры стула, отражающегося в сером оконном стекле.

«Ну вот, — думала она. — Теперь я буду жить на нервах. Ведь если кто-нибудь узнает о моей ночной операции, я пропала: осудят за незаконное вторжение на чужую территорию, за самоуправство и я никогда больше не найду работу».

Однако она оставалась на удивление спокойной. Наоборот, чувствовала, что на сердце полегчало.

«Что ж, устроюсь билетером», — утешала себя Ребекка.