Кровь у всех красная (СИ)

Хаширама даже не подумал разжимать объятия. Повел плечами, заставляя отпочковаться древесного клона, отправил его получить письмо. Коснулся губ Изуны легким поцелуем:

— Эй, мир не рухнул всего лишь от того, что ты позволил себе немного искренности… Отото.

Всё. Это было последней каплей, что унесла к чертям всё здравомыслие и устои. Изуна зацапал Хашираму покрепче и окончательно разрыдался, думая, что никогда и ни за что не отпустит. И будет висеть до скончания времён, во.

Хаширама попытался улыбнуться, продолжая поглаживать Изуну по спине. Чуть ли не впервые протянутое на ладони сердце не сбили в сторону, опасаясь подвоха, а приняли. Полностью, безусловно. Ведь сколько гадостей можно было вообразить в ответ на это признание братом. Сколько подвохов, выгод и хитростей…

Кто бы еще поверил так искренне, полностью, безоговорочно?

И как тут самому удержать кривящиеся губы и норовящие брызнуть слезы?

Клон тем временем прочитал письмо, деликатно коснулся плеча оригинала, делясь с ним информацией.

— Нас приглашают на встречу по поводу фестиваля. Оценишь место… Хотя ты должен помнить. Мы там обычно встречались с Мадарой.

Услышав имя брата, Изуна шмыгнул носом и попытался взять себя в руки. Как он там? Ему должно быть очень, очень сложно… Нии-сан сильный, конечно, но иногда такой дурак…

— Когда? — тихо уточнил Учиха, с тихим ужасом понимая, что соскучился до боли в груди.

— Вообще, завтра, но могу поспорить, Тобирама притащил туда кучу народу — вымерять место будущего лагеря.

— Притащит? — уточнил Изуна, у которого со временем что-то не сошлось.

Хаширама прыснул:

— Нет, именно притащил. Раз на завтра назначена встреча, к встрече все должно быть вычищено, симметрично расставлено и готово к работе. Тобирама — ужасный перфекционист, он даже сандалии всегда ровно ставит!

— А-а-а… это хорошо. Нии-сан будет смотреть и умиляться, — проговорил Учиха, и не думая отпускать кого-то из объятий. — Я, наверное, тебя от чего-то отвлекаю…

— Пошли в долину сходим? — просто предложил Хаширама. — Бумаги и клон посмотрит, они умеют передавать информацию на расстоянии.

— Пошли.

— Держись крепче, о-то-то, — хмыкнул Хаширама, поднимаясь на ноги.

Изуна восторженно запищал, повисая на нём всем телом. Сенджу качнулся с носка на пятку, приноравливаясь к лишнему весу. Собственно, весил Изуна не настолько уж больше его доспехов — чем они там вообще в клане питаются? Откармливать Учиху и откармливать, чтобы костями не гремел. Вот Тобирама тоже худощавый, но рёбра у него не прощупываются точно…

— Тяжело? — уточнил Изуна.

— Кормить тебя до «тяжело» и кормить… — буркнул Хаширама. — Мадара так же погано готовит, как и ты, или все-таки от голода перед ларём продуктов не умрет?

— Нет, конечно! — немного даже обиделся за нии-сана Изуна. — Он обязательно найдёт кого-нибудь, кто ему приготовит.

Хаширама рассмеялся:

— А ты нет?

— А я попытаюсь приготовить сам, — вздохнул Изуна. — И умру от отравления.

— Ну, бутерброды ты уже освоил, так что шанс есть, — Сенджу чмокнул его в кончик носа. — И вообще, не обижай меня, ладно? До сих пор никто не жаловался на то, что у меня получается невкусно.

— Ты очень вкусно готовишь! — возразил Изуна и вернул чмок в нос.

— Ну вот и ешь тогда, — усмехнулся Хаширама.

Их отбытие так никто и не заметил — он лучше всех знал, как тайно выбраться из селения, а мокутон и сендзюцу только усиливали способности к маскировке. Да что говорить, если даже в детстве его прогулки смог проследить лишь Тобирама.

— Было довольно весело сбегать ото всех и уходить к реке, — поделился Хаши. — Ты знаешь, что Мадара не умел бросать «блинчики»?

— Мадара что-то не умел? Ты шутишь?!

— Он быстро научился. Но это было так забавно. Особенно когда он оправдывался тем, что камень утонул, потому что я на него смотрю.

Изуна захихикал.

— О да, очень на него похоже. Не признавать поражения, пока все окружающие не сочтут это победой. Тогда он больше улыбался…

— Ага, и каждый раз впадал в растерянность, когда его слова вгоняли меня в депрессию, — поддержал веселье Хаширама. — Тора, наоборот, сердился. Он считает, что такая эмоциональность не положена наследнику и уж тем более главе клана, — Сенджу слегка погрустнел. — Но… Он всегда поддерживал меня. Даже защищал перед отцом. Помнится, мне здорово влетело за ту выходку с камнем.

— Странно было бы, если б не влетело, — вздохнул Изуна. — Родители хотели нам добра. Хотя сами не совсем понимали, что это такое.

Хаширама сжал губы в резкую черту:

— Я понимаю, почему меня после этого заставили убить пленника. Но то, что если бы я не смог, его выпустили бы против Тобирамы… Этого я так до сих не понял. И не простил.

— Жестоко, — вздохнул Учиха, прижимаясь ближе. — Нельзя… Против брата.

— Такой вот… Клан любви, — жестко усмехнулся Хаширама. — Мы почти пришли.

— Надо слезать, — ещё раз вздохнул Изуна. — А то если там действительно есть кто-то из наших…

— Решат, что я коварно тяну руки к их сокровищу?

— Да… И такого тебе точно не простят.

— Верю, — Хаширама улыбнулся снова легко и открыто.