Кровь в моих жилах

Светлана грустно улыбнулась: Громов не до конца все продумал — над ним, в отличие от магов управы, слишком много вышестоящих чинов: полицмейстер, прокурор со своим товарищем, судейский следователь, городской глава и губернатор, который тоже сунет нос в дело о жертвоприношении.

— А как же товарищ прокурора, Александр Еремеевич? И следователь? Они могут потребовать наложение стазиса.

Он пожал плечами:

— А вы их тут наблюдаете?

За спиной Светланы раздался голос Синицы:

— Не приедут они. Пьют-с со вчера, отмечая праздник. И товарищ прокурора, и сам прокурор, и судейские, и даже глава города. Даже полицмейстер там же. Просохнут через пару дней — праздники-то долгие.

Громов скривился:

— Синица, больше уважения к начальству. Не пьют, а отдыхать и праздновать изволят.

Петров, занятый делом: он фотографировал место жертвоприношения, — заметил:

— Итог один — в дело они сунутся не раньше пары дней. Тут беспокоиться, Светлана Алексеевна, не о чем.

Повисла тишина — Громов ждал решения Светланы, перестав настаивать. Этим он ей нравился — Мишель, словно не княжич, до последнего предпочитал настаивать и упрашивать. Громов же сказал, что хотел и дал время подумать.

Светлана осторожно, чтобы не затоптать возможные улики, подошла к убитой: эфир тихонько загудел, предупреждая о границах капища. На картах Суходольска и окрестностей это капище не было отмечено. Даже намеков не было в преданиях, и этнографы его не обнаружили — пропустили, как и маги. Знать бы еще, кому тут поклонялись. Сами идолы давно были поруганы и порублены на дрова почти тысячу лет назад.

Хлопали ладошками осины, ветер шумел в высоких соснах. Солнце уперлось теплым лучиком в бок Светланы. Она достала из кармана кристальник и проверила стороны света во встроенном в артефакт компасе. Она не ошиблась: убитая девушка, довольно красивая, одетая в простое закрытое серое платье с кровавым пятном в районе сердца, лежала четко по сторонам света. Магдетектор в кристальнике колебался с определением уровня магии. Его стрелка металась между двойкой и тройкой, приближаясь к последней — в храмах уже шла литургия. Уровень магии будет только расти весь день.

Светлана принялась обходить капище по часовой стрелке, ища места силы.

Громов осторожно, боясь её отвлечь, спросил:

— Светлана Алексеевна, вы можете предположить, чье капище тут было? Возможно, это как-то связано с жертвоприношением цесаревича Екатериной Третьей. Нынче почти десять лет с того… Не думаете, что это может быть продолжением того дела?

Продолжая медленно шагать под любопытствующим взглядом Синицы, она качнула головой:

— Даже предполагать не буду. Особенно про цесаревича. Сведений об этом капище не сохранилось. Его нет на картах губернии.

— У язычников было много капищ — в каждом городе, в каждой деревне кого-нибудь да почитали, — продолжил Громов. Светлана обернулась на него, успев заметить, как он ткнул пальцем в её сторону, и Петров, продолжавший фотографировать место преступления, зачем-то сфотографировал и её. Громов спокойно опустил руку, словно это ничего не значило, покачался с носка на носок и сказал: — у язычников каждый лес да поле были с божествами. Везде были их идолы. Так что то, что сведений о капище не сохранилось, неудивительно.

Светлана отвернулась и снова пошла вокруг капища — и как это Громов вместо «необычно» сказал «неудивительно»! Возле вытянутой на запад правой руки девушки, Светлана замерла — тут сильно несло эфиром. Походив чуть в стороны, она нашла место наибольшей силы:

— Тут! Дайте вешку какую-нибудь. Тут что-то есть, точнее было. Возможно, тут стоял идол.

Синица первым, как резвый щенок, подскочил к Светлане, подавая ветку под рев Громова:

— Демьян, затопчешь следы — я тебя в городовые разжалую!

Парень виновато вжал голову в плечи и осторожно посмотрел под ноги, старательно поднимая стопы и разглядывая землю:

— Никак нет, вашбродь, напраслину возводите — ниче я не затоптал.

Светлана еле сдержала смешок, крайне неприличный так близко с телом убитой, воткнула ветку в землю и пошла дальше. Синица же вытянул от усердия голову, разглядывая убитую. На её лице не застыла мученическая гримаса. Она словно спала, только с открытыми глазами и мелкой дырой, как от кинжала или ножа, в груди.

Синица сглотнул:

— Вашбродь, а убитая-то вот прям копия нашей Светланы свет Лексевны.

Громов со своего места его оборвал:

— Чушь не городи, Демьян! Светлана Алексеевна рыжеволоса, когда как убитая — блондинка. — Он кашлянул в кулак и сипло сказал: — простите, Светлана Алексеевна, что обсуждаем вашу внешность.

Она как раз замерла у головы убитой, тоже рассматривая её лицо.

Синица не успокаивался:

— Ну Александр Еремеевич, посмотрите сами: бровки в разлет точь-в-точь, глазки такие же — серенькие, и скулы выраженные, и нос такой…

Он даже изобразил пальцами перед своим лицом что-то длинное и вытянутое.

— Отставить, Синица! — рявкнул Громов.

— … породистый носик.

Светлана взяла из рук Петрова очередную ветку и воткнула её в землю, обозначая новый источник эфира:

— Браво, Синица, вы просто гений сыска: нашли мою потерянную сестру. Или кузину.