Кровь в моих жилах

Громов, шикнув на Синицу, снова извинился:

— Простите нас великодушно, это только из излишнего рвения и необоримой глупости.

Синица снова вжал голову, как нашкодивший щенок, и чуть подался назад, посматривая себе под ноги. Громов глянул на него сурово:

— И чтобы больше не лез к телу в нарушении инструкций! Доложи мне порядок обследования места магического преступления, Синица.

— Значится, так… — Парень поскреб по подбородку. — Во-первы́х, надоть убедиться, что жертва того… Уже точно мертва. Во-вторых, этоть…

Громов возвел очи горе:

— Горе ты луковое, Синица, а не помощник пристава! Сперва идет магическое обследование, чтобы не смешать и не сбить тонкие потоки эфира. Потом…

— … Потом, господа, — раздался чуть дребезжащий голос Карла Модестовича, медицинского эксперта Суходольской полиции, — приходит наш черед: медиков. Доброе утро, барышня Богомилова, вот уж не думал вас сегодня тут встретить, сейчас же дежурство княжича Волкова. Опять он от дела бегает.

— Увы, сегодня дежурю я, Карл Модестович. С праздником великим вас!

— И вас тоже, Светлана Алексеевна. — Доктор, невысокий, подвижный, как ртуть при своем более чем плотном телосложении, уже лысеющий и седой, улыбнулся и вспомнил о полицейских: — И вам, господа, доброе утро.

Карл Модестович снял с переносицы пенсне, протер стекла платком и аккуратно подошел ближе к трупу, внимательно рассматривая. Двое санитаров, пришедших вместе с экспертом, остались на краю поляны, пристраивая носилки на землю.

Полицейские поздоровались в ответ, причем Громов пожал руку Карлу Модестовичу. Тот принялся извиняться:

— Простите за опоздание — был в церкви на литургии, не захватил с собой кристальник.

— Ничего, Карл Модестович, — отозвался Громов, — мы сами только начали — Светлана Алексеевна проводит магическое обследование.

Медицинский эксперт кивнул и принялся обходить место преступления по кругу, как Светлана. Только он шел противосолонь.

— Подождем, никуда не денемся. Погодка-то шепчет! Не то, что в городе — там уже Низинку всю затопило. Попадет приставу Егорову — он опять не проследил, чтобы канавы почистили.

Громов только опустил взгляд вниз — на приставах до сих пор столько лишней работы было навешено: от проверки билетов дам легкого поведения до уборки улиц и присмотра за дворниками. Тут убийства да воровство бы успевать расследовать, а приходилось следить, чтобы горожане не мусорили и вели себя культурно — воспитание горожан тоже входило в круг обязанностей пристава.

— Тут! — подала голос Светлана. — Последнюю вешку сюда. В ногах у жертвы ничего нет.

— Алтарный камень…? — уточнил Громов. Он мог быть в ногах, а мог и под телом.

— Аккурат под телом, — сказала Светлана, отходя прочь. Её служба тут почти закончилась. Дальше будут работать Карл Модестович и Громов. Можно было ехать в управу. Хотелось есть, и Светлана убеждала себя, что барышни — существа эфемерные, и легко довольствуются кофе и окружающим эфиром, которого становилось все больше и больше. Скоро совсем забьет следы жертвоприношения. Горло нещадно драло, но осень и хорошая погода умоляли задержаться. Когда закончится сезон уборки урожая — а оставалась ещё капуста, лен и конопля для веревок, — и в Суходольске прекратятся дожди, золотая осень уже пройдет. Слякоть из-за магической аномалии сменит обычная сентябрьская непогода.

Громов подозвал к себе Синицу, чтобы он не мешал опустившемуся возле трупа Карлу Модестовичу своими глупыми вопросами:

— Сбегай к магомобилю и притащи три лопаты. И еще… — Он посмотрел на Светлану, прислонившуюся к стволу ближайшей осины, и что-то горячо зашептал Синице. В ладонь парню перекочевал целковый из кармана Громова.

М-да, Громов явно собирался откопать алтарный камень, чтобы посмотреть, кому из лжебогов была принесена жертва. Еще, наверное, консультации попросит. Значит, придется терпеть голод и ждать. В груди совсем запекло, словно туда залетели осенние паучки и принялись вить там свои паутины, царапая лапками горло, и Светлана раскашлялась.

Громов, направлявшийся к Карлу Модестовичу, резко сменил направление и, достав из внутреннего кармана сюртука серебряную фляжку, протянул её Светлане:

— Не побрезгуйте. Себе от кашля беру. — Александр Еремеевич даже крышечку у фляжки открутил.

— Что там? — поинтересовалась Светлана.

— Сбитень, правда, холодный уже.

Она благодарно приняла фляжку — мед сейчас, на основе которого варился сбитень, самое то. Если сбитень еще и готовился по старым рецептами, только на травах, а не на новомодных заграничных специях, цены ему не будет.

Светлана сделала первый глоток и прищурилась от удовольствия. Приятная горечь зверобоя, свежесть мяты, пряная нотка ромашки, жар от имбиря, сладость меда. Солнечный лучик прорвался через листву деревьев, заставляя улыбаться. Иногда такой малости хватает, чтобы изменить настроение.

— Спасибо! — Светлана вернула фляжку Александру Еремеевичу. Он жестом остановил её:

— Не за что. Оставьте себе. Я хочу откопать алтарный камень. Как вы, выдержите?

— Со мной все в порядке, Александр Еремеевич. Я подожду.