Кровь в пыли

Я не доверяю ее этому ублюдку, но мне нужно ехать в Сан-Рафаэль, чтобы опознать тело Фрэнка Дональда Диксона. Мертв, после четырех лет в коме.

Из-за меня.

Из-за Хефнера.

Из-за Бога.

Из-за Арийского Братства.

Они все еще преследуют меня.

Я появляюсь в судебно-медицинской лаборатории, и меня сразу же встречает консультант по горю. Женщина лет тридцати пяти, худощавая, с идеально нанесенным макияжем и стрижкой из журналов. Она пожимает мне руку, улыбка на ее лице подтверждает, что в ее венах течет голубая кровь. Она объясняет, что мне нужно опознать его по фотографии. Я был его единственным контактным лицом. Я. Насколько это грустно?

В последний раз я видел его в тот день, когда пошло дерьмо, и мне страшно представить, как он провел последние несколько лет, пока я ел четыре сосиски и пытался (пока безуспешно) избежать неприятностей.

Она усаживает меня и показывает фотографию, и я киваю с пустым лицом. Это он, ладно. Последний человек, который напоминал семью в моей жизни, умер. Нет мамы. Нет папы. Нет соседа, который показал мне веревки в тюрьме. Ни один. Никого.

Если я умру на обратном пути в Стоктон, всем будет плевать. Точно так же, как никому не было дела до Фрэнка. Консультант по горю прерывает вечеринку жалости к себе, которую я устраиваю, потирая ладонь о тыльную сторону моей ладони.

— Эй. Обычно я так не делаю, но здесь я почти закончила. Дай мне десять минут, и мы можем выпить?

Все хотят трахнуть Нейта Вела, но никто не предлагает плечо, чтобы поплакаться.

Я встаю, и она осматривает меня сверху донизу, ее горло судорожно сглатывает. — Извини, — говорю я и беру ключи и бумажник. — Надо идти.

Я провожу поездку домой, пытаясь придумать законные причины, чтобы проснуться завтра утром. Так что. . .какие? Я мог бы работать на дерьмовой работе, которую ненавижу, под присмотром женщины, которая щиплет меня за задницу и хихикает, получая минимальную зарплату, чтобы попытаться сбежать от жизни, которой у меня даже нет, чтобы Арийское Братство не убило меня? Чтобы я мог продолжать существовать только по причине моего основного человеческого инстинкта выживания?

Я даже не знаю, почему я предотвращаю побег Горошка. Вероятно, у нее больше жизни, и она определенно старается больше, чем я. Я просто жадный ублюдок, спасаю свою жизнь вместо того, чтобы пощадить ее.

Сделав остановку для выпивки в баре на окраине Стоктона, я возвращаюсь в дом чертовски опрятный. Три часа ночи. Слишком поздно, чтобы проверить ее. Даже если она не спит, мы не друзья. Я не могу плакать у нее на плече. Не могу залезть к ней на колени. Хотя она бы этого хотела. Принять меня с распростертыми объятиями.

Но она бы сделала это, чтобы спасти себя, а не меня.

Я топаю в свою комнату, пиная ботинками стену и проталкиваясь плечом мимо сонного Ирва, который, ковыляя, возвращается с очередной ночной смены.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что я расстроен, но ему все равно. Мы практически незнакомы. Два человека, которые делят крышу, потому что мы не можем себе этого позволить.

Как только я падаю на матрас, я тру глаза, борясь с укусом.

Я жду, пока она заговорит, потому что она всегда говорит, когда слышит, как я ложусь в постель. Я чувствую, что она проснулась. Она ждет этих пятнадцати минут со мной, жаждет их так же сильно, как и я.

О, бля. Что, черт возьми, я говорю? Я не должен хотеть этого дерьма от нее.

Но сейчас я слишком подавлен, чтобы волноваться. Плевать, что я лезу из-за нее, играю в ее опасную игру, и что Ирв, скорее всего, нас услышит.

— Говори, — приказываю я, глядя на свой заплесневелый потолок из-под попкорна и жалея, что это не дерево гроба. Мне нужно утешение, отвлечение, и это она. Я танцующая обезьянка миссис Хэтэуэй, а Горошек? Она, блядь, моя. Горошек не отвечает.

— Черт возьми, Прескотт. Мой день был чертовски тяжелым, — ворчу я. — Говори

Ничего.

— Говори,блядь! — кричу я, подкатываясь к краю кровати и ударяя кулаком по полу. Ирв трижды стучит в стену своей комнаты. —Заткнись, чувак. Что ты пьешь по будням?

— Говори, — шепчу я в последний раз, игнорируя Ирва, зная, что она меня слышит. Но она не произносит ни слова. Эта девушка, которая казалась одержимой болтовней, когда я ушел от нее прошлой ночью, теперь немая. Что изменилось? Ирв что-то с ней сделал? Нет. Он знает, что я убью его.

Может быть, она тоже отказалась от жизни. Отличное ,блядь, время, Горошек.

Сука.

ПРЕСКОТТ

Надеюсь, я ставлю на правильную лошадь.

Нейт просто умолял меня поговорить с ним, а я выбросила эту возможность в окно, хотя первоначальный план состоял в том, чтобы подмазать его и завоевать его сердце или, по крайней мере, его член.

Нейт.

Сегодня вечером Инк назвал мне его имя. Идиот.