Кровь в пыли

Я пропускаю время приема пищи в 6:00 каждый день, потому что я лучше пожую ногу моего сокамерника, чем съем завтрак, который они подают. А Педро? Его нога повидала довольно грубое дерьмо, как и остальная часть его зависимого от крэка тела.

Я сварщик в ремонтной мастерской тюрьмы. За тридцать два цента в час я не разбогатею, но, по крайней мере, смогу позволить себе немного лапши Рамен из столовой.

Я работаю вместе со старым английским умником по имени Годфри. Не зря его здесь прозвали Богом. С характерной хромотой, которая обещает хорошую историю, он проводит большую часть своего времени, слушая классическую музыку или гуляя с Себом — еще одним британским заключенным, которого я считаю геем, судя по тому, как он смотрит на меня. Девяносто процентов людей здесь хотят меня трахнуть, но Себ? Он выглядит так, будто хочет взять мою задницу на свидание за ужином и купить ей цветы. Может быть, даже красивое украшение.

Фрэнк сказал мне, что я не должен связываться с Годфри.

Остерегайтесь Бога, ибо Он очень силен и может запечатать вашу веру.

Я летаю низко и занимаюсь спортом. Еще больше читаю. Четыре или пять часов чтения, каждый день. Пропускайт занятия в колледже и другие программы, которые они предлагают, как будто ты выйдешь отсюда в открытые объятия общества. Если жизнь дала тебе карту Сан-Димаса, фул-хаус не в твоем будущем. Черт, тебе повезет, если у тебя будет крыша над головой, когда все закончится.

Но я хожу на курсы самопомощи, потому что они заставляют тебя записываться на эту хрень, и потому что что еще делать в этой дыре? Мои возможности ограничены, мое время — безгранично.

За ужином я тусуюсь с Фрэнком и его командой из Стоктона.

Сан-Димас известен бандами округа. Забудьте о неграх, латиноамериканцах, белых. Конечно, между гонками время от времени случаются прыжки. В основном, однако, мы держимся цивилизованно.

Кроме Арийского Братства. Они заноза в заднице у всех.

Буквально.

Сегодня я захожу в свою камеру и вижу парня, которого не узнаю. Он большой, толстый, с самодельной татуировкой в виде свастики, украшающей его мясистую шею и лицо каждого неграмотного деревенщины из кино. Лысый, конечно. Тюрьма высасывает из тебя молодежь.

— Чем могу помочь? — Я ворчу.

— Нет. Но я могу помочь тебе. Видел тебя поблизости. — Он прислоняется плечом к стене, одна рука засунута в штаны. Его глаза остановились на моей промежности. — Тебе нужна защита.

Не обращая на него внимания, я тянусь под свой тонкий матрас, доставая книгу в мягкой обложке. Он сжимает мою руку, его ладонь жирная. — Я сказал, - ворчит он, - ты симпатичный мальчик. Наклонись.