Кровь в пыли

Свобода у меня на кончиках пальцев, и я почти могу коснуться ее. Черт, я уже чувствую его запах. Ночной бриз обдувает мои легкие, буйное цветение лета с его надеждой. Я глотаю его с удовольствием, задыхаясь от большего.

Натыкаясь на разбитые пивные бутылки, я мчусь вперед, корчась от боли, но не останавливаясь, мои мышцы напрягаются под приливом адреналина.

Я уже почти сворачиваю за угол и оказываюсь у всех на виду, когда огромное тело врезается в траву лужайки перед домом.

Нападающий, прижимающийся к моему торсу, перекрывает мне дыхательные пути. Намеренно? В данный момент это совершенно неважно, так как я отброшена к исходной точке. Мускулистые ноги обхватывают мое тело, одной рукой он сжимает мои руки над головой, а другой закрывает мне рот.

Нейт.

Я кричу, кусая его ладонь всем, что у меня есть, зная, что он слишком хорош, чтобы ударить меня, слишком хорош, чтобы причинить мне боль, но не слишком хорош, чтобы позволить мне убежать из рук тех, кто хочет меня уничтожить. — но все, что я слышу, это его низкий голос, прерывисто рычащий:

— Извини.

Я в шоке открываю один глаз. Он сожалеет?

— Ты пытаешься спасти свою жизнь, я понимаю. Но я пытаюсь спасти свою, ясно? Мы можем играть в кошки-мышки, когда ты пытаешься вырваться на свободу, а я устанавливаю дерьмовые правила, чтобы не дать тебе сбежать. Или ты можешь просто принять, что этого не произойдет. В следующий раз ты выйдешь из этого дома, Годфри и Кэмден проводят тебя

Я чувствую, как моя грудь дрожит от слез. Ненависть и ужас перекрывают мне горло, делая невозможным глотание. Возможность не убегать отсюда впервые врезается в меня. И подумать, что я была так близка. Что я все еще близка. Снаружи, на открытом воздухе, под прицелом огромного человека в маске.

Но это тихий переулок в Стоктоне. На углу улицы трое бездомных с загруженными тележками из супермаркета кричат и швыряют друг в друга барахло.

Бездельник спит под небольшим навесом, который он построил для себя дальше по дороге, не реагируя на нашу суматоху.

Недалеко на ступеньках церкви сидит наркоманка и оживленно переговаривается со своими пальцами.

Мы с Бит не представляем здесь ничего особенного. Даже если бы и были, никто не станет затевать драку с таким большим и мускулистым парнем. Не для меня, во всяком случае.

Никто не придет за мной.

Я открываю рот, намереваясь возразить, может быть, даже умолять — в этот момент я не прочь попрошайничать, — когда чувствую, как он слегка прижимается ко мне. Сначала я подумала, что это могло быть случайно. Но нет. Он кружит своими бедрами против моих. Я инстинктивно приподнимаю задницу, желая, чтобы он сошел с ума от меня.

Я разобью вам яйца, мистер Вела.

Его холодная молния врезается в мою голую нижнюю часть живота — как раз там, где разрезается полотенце. Он твердый. Очень твердый. И я могу ошибаться, но он такой же толстый, как акцент кокни Годфри.

Бит движется ниже, его набухший член прижимается к моей чувствительной плоти.

Рука, которая сжимала мой рот, теперь движется вниз, тыльная сторона ее касается моего возбужденного соска, направляется на юг, грубо сжимая мою задницу. Я вздыхаю, катаясь головой по бетону, желая подчиниться ему, но зная, что собираюсь ударить его по яйцам коленями и снова попытаться бежать. . .

Затем его голова падает, его лоб встречается с моим. Я чувствую запах дешевого пластика его маски и сладкий запах его мужского пота. И этот персиковый рот, которого я еще даже не видела. Он издает разочарованный стон.

— Пошли, Горошек.

Нейт подхватывает меня и помогает подняться на ноги, прежде чем я успеваю навредить его ребятам. Мы идем обратно к его дому — у меня нет другого выбора, я полностью заключена в тюрьму, стиснутая настоящим гладиатором. Но когда мы вошли, меня что-то осенило.

Я его привлекаю.

Он борется с этим ради Годфри. Для его жизни. Но если я его уговорю, я могу предложить ему выход. . .игра продолжается.

В нем теплится страсть. . .и я собираюсь поджечь ее. Пламя, которое сожжет каждый план Годфри для меня.

Нейт заталкивает меня в подвал и запирает там.

— Последнее предупреждение. Если ты не хочешь снова оказаться с завязанными глазами и связанными руками, ты будешь вести себя хорошо.

Я сажусь на одеяло, которое он принес для меня, и жду, пока не услышу, как его тело опускается на матрас, дешевые пружины сжимаются под его тяжестью. Достав его дневник из того места, где я его спрятала, я прочитала еще одну запись.

12 НОЯБРЯ 2010 ГОДА

— Попасть в тюрьму — это как умереть с открытыми глазами (БЕРНАРД КЕРИК)

Потерять себя в повторении легко, и это дает тебе тюремная жизнь.

Структура настолько аккуратная и линейная, что дни сливаются в недели, затем в месяцы — и, прежде чем ты это заметишь, — даже в годы.