Кровавая графиня

В соседней комнате секретарь подслушал весь разговор хозяина кабинета с чахтицкой госпожой. Таким было желание самого палатина.

Когда она ушла, он вошел в комнату. Палатин возбужденно ходил из одного конца кабинета в другой. При виде секретаря лицо его несколько прояснилось.

— Прежде чем ответить на вопросы вашей светлости, — сказал секретарь, когда палатин спросил его, что он думает о выслушанном им разговоре, — я хотел бы повторить свое прошение об отставке.

— Я прикажу тебя заключить под стражу, если ты будешь дразнить меня подобным вздором, — беззлобно проворчал палатин. — Но скажи мне, что мучит твою совесть.

Юрай Заводский подробно рассказал о своем давнем приключении, которое бросило тень на всю его жизнь, а теперь, спустя годы, угрожает ему катастрофой.

— Оскорбленная и мстительная Алжбета Батори способна на все, — закончил секретарь свое признание, — я должен быть готов и к тому, что она во всеуслышание обвинит меня. Она может опорочить меня, а это, несомненно, нанесет урон чести вашей светлости.

— Ты останешься моим секретарем, и хватит об этом! — ответил Дёрдь Турзо с решительностью, исключавшей всякое иное толкование. — То, что ты совершил, не более чем взрыв огненной молодости. За это никто с чистой совестью не может привлекать к ответу мужчину, к которому уже приближается старость. Могу лишь посочувствовать тебе, что ты загорелся любовью к столь порочной женщине. Все останется по-старому, Юрай, разве что моя расположенность к тебе, благодаря твоей редкой откровенности, еще возрастет. Если когда-нибудь тебе понадобится защитник, рассчитывай на меня. И позаботься о своей дочери Эржике!

— Она — жена разбойника, — удрученно напомнил секретарь Юрай Заводский.

— Разбойника, который уже в наших руках, — ответил палатин. — Мы казним его без лишних разбирательств. Эржика раскается в своем безумии, а о ее дальнейшей судьбе мы позаботимся. Брак ее объявим недействительным. Оповести суперинтенданта Элиаша Лани, который сейчас гостит у меня, что я прошу его заняться этим по возможности быстрее. Лишь после этого он предаст казни Дрозда, так что она не окажется вдовой разбойника.

Юрай Заводский растроганно поблагодарил палатина за заботу.

— А теперь скажи мне, как я, по-твоему, должен поступить? — спросил палатин.

— Взять под стражу Алжбету Батори вместе с ее сообщниками. А потом — судить.

— Конечно, это было бы правильно. Но разве я могу взять ее под стражу сейчас, на свадьбе, когда тут представлена вся страна и почти вся Европа? Для нас, да и для всей ее влиятельной родни это было бы страшным позором!

— Вследствие чего вся родня ее сплотилась бы против вашей светлости, — призадумался секретарь.

— Нам непременно следует проявлять как можно больше осторожности.

Они решили собрать влиятельных родичей графини и призвать их следить за ней, дабы предотвратить ее преступные действия. Будет издан указ, предоставляющий ее подданным определенные льготы. Таким образом они перестанут роптать и в конце концов забудут обо всем, что произошло. До тех пор, пока в Чахтицах воцарится спокойствие, войско останется там, но за счет графини. Содержать его должна будет она. При этом ей будет предписано прекратить грабеж населения и любое нарушение законов.

— Ратный командир не будет подчиняться приказам Алжбеты Батори, — сказал палатин. — Он должен наказывать за все поступки, которыми немецкие ратники возмущают население. Важнейшей задачей командира остается, однако, разгром вольницы, что будет совсем нетрудно, если учесть, что вожаки уже сидят за решеткой в Новом Месте. Так что, друг мой, прими все необходимые меры. Надеюсь, горячие головы остудятся, и у нас настанет покой. А сейчас самое время вернуться к гостям. Постарайся как-нибудь объяснить мое отсутствие.

Во всех залах царил радостный гул. Виночерпии без устали доливали чаши. Вино веселило мысли, сближало гостей, музыка играла все живее, танцы из переполненного танцевального зала выплеснулись в прилегающие комнаты и становились все зажигательней.

— Сожалею, но я должна отказаться от удовольствия танцевать с вами, князь, — извинилась Алжбета Батори, когда Ян Христиан с присущей ему галантностью пригласил ее на танец.

— Почему? — разочарованно спросил он.

— Лишь потому, — ответила она с соблазнительной улыбкой, — что я решила лечь отдохнуть — рано утром придется возвратиться в Чахтицы. Но я должна проститься еще с несколькими дорогими мне друзьями.

— Если бы ваш взор, прекрасная госпожа, проник в мое сердце, — проговорил князь Ян Христиан, — если бы вы увидели, сколько горечи вы в нем вызвали своим неожиданным уходом, жалость не позволила бы вам уехать.

— А если бы вы, дорогой князь, — улыбнулась она ему нежнейшей улыбкой, — заглянули в мое сердце, вы прочли бы в нем, что я с радостью готова приветствовать вас в моем чахтицком уединении как можно скорее.

У князя на лице промелькнула счастливая улыбка. Но он не успел поблагодарить за приглашение, ибо к ним подошел граф Няри.