Кровавая ярость

Пара сидела на диване напротив их жертвенного ягненка… простите, дочери… и Пэйтон, подойдя к ним, низко поклонился, сначала мужчине, который был типичным, ничем не примечательным представителем Глимеры, а потом женщине, одетой в цвет платья ее дочери. Выглядело жутковато. Он также не узнал их, и это странно. Класс аристократии весьма узкий, все приходятся друг другу родней в той или иной степени. Должно быть, они не местные. Может, с Юга?

— Рад знакомству с вами, — сказал он. — Прошу простить меня за опоздание. Это непростительно грубо с моей стороны.

Бла-бла-бла.

— Ты намного красивее, чем мне о тебе рассказывали, — сказала мамэн, округлив глаза. — Такой красивый. Разве он не красавчик? Очень красивый мужчина и совсем недавно прошел превращение.

Ты же не милфа[41], так прекрати пожирать меня взглядом, подумал Пэйтон.

Боже, как его все бесило.

— Идина, хватит, — проворчал Сэлон, а потом переключился на английский. — Пэйтон, твой отец упоминал, что ты участвуешь в учебной программе Братства Черного Кинжала… мы узнали об этом только сегодня. Полагаю, в этой связи мы можем забыть про твое опоздание.

Пейтон самодовольно улыбнулся.

— Воистину, Пэйтон вносит значительный вклад в дело защиты расы. Но он не любит хвастаться.

А, ну да. Тооооочно.

Устроив руки у декольте, Идина подалась вперед так, словно собиралась посплетничать о тайном… или, может, она хотела показать ему все свои прелести.

— Ты должен рассказать мне о Братстве, какие они? Они такие таинственные, впечатляющие, пугающие. Я видела их издалека на встречах Совета. Расскажи мне, ты просто обязан.

Так, эта женщина не нравилась ему целиком и полностью. Все, начиная от ее алчных глаз, до огромных бриллиантов и акцента. Боже, что за фигня творилась с ее произношением? На девяносто процентов правильное, но что-то неясное с буквой «р». У нее не получалось выговорить ее правильно. А еще был этот отец. При близком рассмотрении его черты казались грубее, а его смокинг… ткань будто натирали до блеска.

Пэйтон не понимал, что задумал его отец. Из всех семей, с которыми они могли породниться, почему именно эти люди?

С другой стороны, Семьям Основателей, проживающим в Колдвелле, известна его репутация. Может, никого лучше отец не смог подыскать… лучшего его сын недостоин.

— Так что? — Идина-Либидо не отставала. — Расскажи мне все о них.

Ну вас нахрен.

Пэйтон повернулся и посмотрел на молодую девушку.

Это заткнуло всех в комнате, молчаливое неодобрение перекрыло социальный словесный понос.

Дочка отшатнулась, но быстро взяла себя в руки и устремила взгляд вперед, как и было положено, учитывая его социальный прокол: они не были представлены должным образом.

Женщина отличалась неяркой красотой, которая не бросалась в глаза, скорее открывалась постепенно, чем дольше ею любуешься. Черты лица были ровными и аккуратными, длинные и изящные руки-ноги, тело, упакованное в бледно-голубое платье, со всеми нужными формами.

Какой-то шорох сбоку привлек его внимание. Это были ее руки… ее руки дрожали… и, словно она не хотела, чтобы он это заметил, женщина сжала их на коленях.

Бедняжка, и за что я тебе достался, подумал он.

— Меня зовут Пэйтон, — сказал он к ужасу своего отца.

В этот момент женщина подняла на него взгляд, и в ее глазах читалось изумление. Но она тут же перевела взгляд на родителей.

Ее отец неодобрительно прокашлялся… словно надеялся, что сейчас все пойдет как надо, но понимал, что ожидать этого бесполезно.

А потом он пробормотал:

— Это моя дочь, Ромина.

Английский, не Древний Язык. Кому предназначено оскорбление, ему или отцу? — подумал Пэйтон.

В любом случае, он низко поклонился.

— Приятно познакомиться с вами.

Выпрямившись, Пэйтон попытался передать ей послание телепатически: Все будет нормально. Я вытащу нас из этого дерьма.

Будто они были заключенными.

Уберите слово «будто».

И, очевидно, их ждал сметный приговор, по крайней мере, по мнению женщины.

Девчонка была в откровенном ужасе.

Глава 15

Стоя возле открытой раздвижной двери в пентхаус, Сэкстон не чувствовал обжигающего холода, порывов ветра или голода в желудке. Мужчина перед ним все забрал, огромное тело Рана было напряжено, будто он в любой момент собирался сигануть с Коммодора, ветер сдувал волосы назад, а его глаза были слишком яркими и крайне настороженными. Но этот запах… этот аромат.

Темные специи. Возбуждение.

Сексуальная нужда.

Что это за грезы? — гадал Сэкстон. Ему это снится?

— Не уходи, — сказал он хрипло. Но потом взял себя в руки, пытаясь убрать умоляющие нотки из своего голоса — В смысле, заходи и расскажи, что произошло. У Минни. Прошу.

Ран переместил взгляд, казалось, он заглядывал внутрь.

— Там никого нет. — Сэкстон отступил еще назад. — Мы одни.

Милостивый Боже, почему это звучит как приглашение?