Кровавая ярость

Закончив, она снова повернулась к нему и перебросила волосы за спину, позволяя ему увидеть лишь мельком копну — за сгибом талии. Учитывая взгляд исподлобья и напряженность в теле, она словно приготовилась к удару.

Протянув руку, он перекинул ее волосы вперед.

— При виде тебя я перестаю дышать, — сказал он тихо, разглядывая волны, спускающиеся по ее грудям, почти до самого лона. — Сейчас… и навсегда.

***

Ради всего святого, это всего лишь волосы, думала Ново.

Но правда заключалась в том, что после Оскара никто не видел ее с распущенными волосами. И она могла оставить их незаплетенными лишь в одном случае — убеждая себя, что это только на день. Как только солнце сядет за горизонт, она снова соберет их в косу и приведет себя в должное состояние, застегнется на все пуговицы, заплетется, и ее эмоции снова окажутся под жестким контролем.

Когда Пэйтон заговорил с ней, она скорее прислушивалась к его голосу, чем словам, и да, он говорил ей вещи, которое желало услышать ее одинокое, избитое сердце, ему хотелось верить… но инстинкт самосохранения велел ей обрубить эти эмоции.

Но она не могла игнорировать его взгляд.

Или тот факт, что он опустился на колени.

Его руки порхали по ее бедрам, ногам… груди. А его бархатные губы скользнули по ее животу. Потом он подцепил рукой ее ногу и закинул себе на плечо, и Ново последовала за ним, предоставляя ему допуск к желаемому. Приятно, слишком приятно было чувствовать его рот на своем лоне, влажные губы на влажных губах, жар напротив жара.

Скользнув взглядом мимо напряженных сосков, она наблюдала, как он ласкает ее, его язык порхает по ее плоти, а глаза не отрываются от нее.

Она кончила. Дважды.

А потом ее уложили на мягкий коврик на полу, Пэйтон забрался сверху, и выпирающий член прижался к ее лону.

Ново закрыла глаза, чтобы не видеть его, чтобы представить, что она с кем-то другим. Расстояние и отстраненность были жизненно необходимы.

Но тело ведь знало, что это он.

И, о, Боже…

… ее сердце тоже.

Глава 36

Несколько ночей спустя Сэкстон, садясь в грузовик Рана, не мог точно вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как Минни прервала их воссоединение под раковиной… часы, годы, десятилетия или века. Действительно, время превратилось в резиновую ленту, которая растягивалась и возвращалась к прежней длине, моменты и вечность ничем не отличались друг от друга.

— Это здесь, — сказал он. — Направо. Номер 2105.

— Этот?

— Да… этот. В викторианском стиле.

Сэкстон четко ощутил, как свело желудок, когда он заставил себя повернуть голову и посмотреть на свой старый дом. И, по правде говоря, его по-настоящему затошнило, когда взгляд прошелся по темно-зеленому, серому и черному цветам фасада, куполам, крыльцу и ставням с длинными стеклами. Среди заснеженного зимнего ландшафта дом смотрелся как рождественская открытка с изображением Новой Англии[97], живописная, совершенная в своей красоте, как любая картина.

— Красиво, — сказал Ран, заглушая двигатель. — Кто здесь живет?

— Я. Вернее, я жил здесь раньше. — Он открыл дверь машины. — Пошли со мной.

Они вместе вышли и направились по засыпанной снегом дорожке, ведущей к крыльцу. Вытащив медный ключ, Сэкстон повернул замок и толкнул большую дверь, сразу послышался тонкий скрип дверных петель.

Ран осторожно стряхнул снег с подошв своих сапог, и Сэкстон последовал его примеру, обстучав друг об друга свои «Мерреллсы», прежде чем перешагнуть через порог. Внутри было теплее, чем снаружи, но домашнего уютного тепла не было. Он установил термостаты на шестьдесят два градуса[98] еще на день Колумба[99] в октябре, когда приходил сюда, чтобы проверить отопление. С тех пор сюда никто не приходил.

Он пахнет по-прежнему. Милый старый дом. Но больше не его.

Сэкстон закрыл за ними дверь и огляделся.

Как в фильме Винсента Прайса[100], вся антикварная мебель была скрыта под простынями. Он наугад шагнул в гостиную и приподнял угол огромного полотна. Под ним оказалась кушетка в классическом викторианском стиле, резное красное дерево, обивка глубокого винного цвета.

Ран зашел в комнату вслед за ним.

— Как долго ты жил здесь?

— Довольно долго, на самом деле. Мне нравился этот дом.

— А сейчас не нравится?

Сэкстон позволил ткани скользнуть обратно на свое место.

— Это сюда… ну, сюда мы с Блэем иногда приходили.

— Оу.

— После того, как мы расстались, я не мог находиться в этих комнатах. — Он прошел дальше, в библиотеку. — Слишком много воспоминаний.

Сэкстон обернулся, Ран следовал за ним, и выражение на лице парня было нечитаемым.

— Вот почему я захотел привезти тебя сюда сегодня. — При звуке дверного молотка, Сэкстон посмотрел за плечо мужчины. — Подожди, я скоро вернусь.

Сэкстон вышел в фойе, и ему потребовалось время, чтобы собраться, прежде чем он смог открыть дверь. Но потом он медленно и глубоко вдохнул, и выполнил свой долг.

По другую сторону двери стояла опрятно одетая вампирша с портфелем в руках, её волосы, стриженные под каре, были взлохмачены на макушке.

— Сэкстон, дорогой, как я рада, что ты позвонил мне.

Она расцеловала его в обе щеки и похлопала по плечам.