Кровавая линия

Дорогину захотелось сразу отправиться к Степану Рыбину или профессору Сечкину. Ведь Москва полнилась слухами, паника возрастала. А нервное напряжение толпы в мегаполисе бывает страшнее самой опасности.

И если срочно не предпринять кардинальных мер, москвичи могут поднять бунт. А учитывая то, что последние месяцы не проходят без трагических событий — то крушение поезда, то пожар и тому подобное, напряжение толпы вот-вот достигнет точки кипения. И тогда волна народного гнева сметет на своем пути все — и органы, и правительство, и ученых. Взвешивая события последнего времени, Муму пришел к выводу, что этот процесс чуть замедлился благодаря тому, что о смертельных случаях пока не сообщалось. Даже руководствуясь простой логикой, здесь могло быть два варианта: либо зараженные насекомые вымерли, а в поколениях зараза не передается, либо правду утаивают и о смертях молчат.

Но в любом случае без ученых не обойтись.

Муму быстро доехал до небольшого подмосковного поселка. Он затормозил у домика с новеньким деревянным забором и железной калиткой, когда в окнах домов еще горел свет.

Чтобы как-то вызвать из дому хозяев, Муму посигналил. Но никто из дома не вышел. Тогда он попытался сам открыть калитку, которая быстро распахнулась, как будто и не была заперта.

Дорогин прошел через двор и про себя отметил, что залаяли лишь соседские собаки. Было странно, что агенты жили без охраны. Хотя, возможно, хозяин просто ушел куда-то с собакой.

Не снимая шлема, Муму поднялся по ступенькам и постучал в дверь.

Через некоторое время на пороге появилась высокая статная женщина в джинсах и свитере. Очки с затемненными стеклами скрывали ее глаза. Но Муму кожей чувствовал ее холодный пронзительный взгляд.

— Что надо? — грубо спросила она, распахнув двери и окинув Муму оценивающим взглядом.

— Я хочу изучать английский язык, язык Шекспира и Диккенса, — проговорил Муму, присматриваясь к хозяйке.

Женщина выслушала его, не скрывая удивления. А потом крикнула кому-то в дом:

— К вам пришли.

— Кто там еще?! — послышался из дома хриплый, не то пьяный, не то сонный мужской голос.

Уловив опасность, Дорогин не стал заходить вслед за хозяйкой в дом, а наоборот, спустился на несколько ступеней.

Он знал, что с паролями у агентов очень строго. Закон разведки: если в ответ на пароль не услышал ожидаемого ответа, в любом случае нужно ретироваться. И поскорее.

— Чего застрял — заходи! — крикнула женщина Дорогину. — А то весь дух выстудишь.

Муму оглянулся, и его точно током ударило. Падающий из распахнутой двери свет осветил страшную сцену. Возле собачьей будки в луже крови лежал застреленный пес.

Сомнений быть не могло: явка была провалена.

— Ты слышишь?! — опять закричала женщина. — Заходи!

— Заходи! Смелее! — поддержал ее мужчина.

Но Муму был уже у калитки.

Обернувшись, он успел заметить, что на пороге появился довольно упитанный усатый мужчина в кожаной куртке. Сощурив глаза, он всматривался в темноту.

Но Муму уже был на улице и седлал своего железного мустанга.

— Держи его, держи! — закричал усатый и выстрелил в воздух.

— Не стреляй! Только не стреляй! Нам он нужен живым! Иначе Груша нас убьет! — отозвался еще один мужской голос.

Стало ясно, что на явочной квартире его ожидала засада.

Убегая, Муму сделал несколько выстрелов в воздух, чтобы стрелявшие держались подальше.

Муму успел скрыться, но это не сильно его радовало.

Где теперь настоящие хозяева явочной квартиры, где он должен был пережидать опасность — неизвестно. Сейчас важнее всего было уйти от людей генерала Грушевого.

Выехав на шоссе и убедившись, что никто его пока не преследует, Муму с ужасом подумал, что в его одежду, как и в одежду генерала Рогова, давно мог быть вшит чип, считывающий видеоинформацию.

А что, если генерал Грушевой смог-таки вычислить, где сейчас пребывает семья Балта?! Ведь она совсем беззащитна. И Муму обязан хотя бы проверить, как они чувствуют себя, предупредить жену Балта о том, что опасность возросла.

Нужно было определиться и с тем, куда спрятать, точнее, перепрятать родных Балта.

Глава 17

Балт знал, что перед ночным дежурством нужно обязательно выспаться. Но поскольку давно понял, что качество сна зависит не столько от его продолжительности, сколько от глубины, он за годы службы научился отдыхать быстро, но качественно. И сейчас, поспав перед ужином всего какой-то час, он практически полностью восстановился.

Единственное, о чем он пожалел, так это о том, что проспал заход солнца. Здесь, в горах, это поистине божественное зрелище. Но, как говорил его отец, кадровый военный, чтобы художники и поэты могли любоваться восходом и заходом солнца, кто-то должен их защищать. И если подумать, что сейчас творится в Москве, считай в самом сердце России, становилось не по себе.