Кровавая линия

Идти к Насте через главный вход было опасно, и Балт, заметив в окне у Насти свет, хотел взобраться по водосточной трубе. Но тут свет в Настином окне погас. А через некоторое время Настя в белом лабораторном халате выбежала на улицу. Она поглядывала на часы и, очевидно, спешила.

Балт вышел ей навстречу и, похоже, испугал.

— Здравствуй, Настя, — сказал он.

— Здравствуйте, — кивнула Настя и полушепотом спросила: — Где я смогу вас найти? Через пару часов. Мне обязательно нужно с вами поговорить.

— Мне тоже, — кивнул Балт.

— Может, опять встретимся у заброшенного склада?

— Нет, — покачал головой Балт. — У меня дежурство. Я буду в беседке у ворот.

Настя ничего не ответила. Только кивнула и побежала в сторону лаборатории.

Балт сменил Джафара ровно в десять вечера. И Джафар, который после дежурства обычно ночевал в общежитии, или, точнее, в казарме, почему-то не остался на территории, а направился к воротам.

— Ты куда? — удивился Балт.

— Мне в город срочно надо, — ответил Джафар.

— Так на чем же ты туда доберешься? — спросил Балт, догадываясь, что охранники из местных сейчас начнут разбегаться как крысы с тонущего корабля.

— На попутке доеду, — сказал Джафар, махнув рукой.

Заперев за Джафаром ворота, Балт вернулся к беседке, где находился пост номер один, который ему предстояло охранять. Но его сейчас волновало одно — не случилось бы чего с Настей. Ведь она была единственным человеком, с которым он мог сейчас взаимодействовать. Одному, без помощи человека, вхожего в лаборатории, ему не разобраться в ситуации.

Каково же было его удивление, когда ближе к полуночи он, в очередной раз осматривая территорию, заметил, как из лаборатории вышла и, осторожно прикрыв двери, направилась прямо к нему Настя. Она на ходу сорвала с лица маску и стала вытирать ею слезы. И это при том, что Настя не была излишне впечатлительна и сентиментальна.

Когда девушка подошла к беседке, в которой, опираясь на автомат, сидел Балт, она покачала головой и тихо-тихо сказала:

— Столько лет жизни насмарку…

— Это ты про кого? — уточнил Балт.

— Да про всех…

— То есть? — сказал Балт, поднимаясь навстречу.

— Профессор Сечкин столько лет угробил, чтобы этих муравьев возобновить, а Эмир их всех, представляете, всех до одного… Мы думали назад в природу вернем. А Эмир мышам лабораторным скормил. Точнее, мышей этим несчастным муравьям скормил. А мыши те заразные, что ли, были… В общем, все. Погибли. Все до одного. Весь материал, который мы привезли, погиб. Я не знаю, что будет. Профессор вернется — вообще инфаркт получит.

— А чего это ваш Эмир вдруг решил всех муравьев погубить? — пожал плечами Балт, еще слабо понимая, что к чему.

— Да ничего он не решал, — пожала плечами Настя. — Он вообще теперь решать ничего не может. Спился окончательно. Он же каждый вечер закладывает. Вот мужчины слабаки!

— Ну, про всех огулом-то не стоит болтать, — пожал плечами Балт.

— Ну, вы сильный, допустим. Но таких, как вы, единицы. А большинство мужиков или подкаблучники, или тираны.

— Ну, а Эмир кто по твоей теории? — поинтересовался Балт, вновь перейдя на «ты».

— Да какая тут теория, — махнула рукой Настя и вдруг, обращаясь к Балту, попросила: — Дай закурить!

— У меня крепкие, — предупредил Балт.

— Так меня только крепкие и возьмут! — сказала Настя, беря у него сигареты и прикуривая.

— Так что там такое случилось? — спросил Балт.

— Да сантимент на человека напал, — объяснила Настя, устраиваясь на лавочке в беседке и пытаясь пускать дым, как заядлая курильщица.

— В смысле?

— Жалко ему себя вдруг стало. Он напился и не заметил, как всех муравьев, которых мы с таким трудом разводили, к каким-то ненормальным мышам высыпал.

— А почему ты считаешь этих мышей ненормальными?

— Почему-почему… Где вы видели, чтобы мыши муравьями питались. А эти схомячили за здорово живешь. Потом по всему аквариуму за ними гонялись, одна одну облизывали… Пока ни одной мошки не осталось. Я кричу ему: «Вы что, Эмир?!» А он говорит: «Все равно американцы придут, все заберут. А так никому не достанется!»

— А при чем тут американцы? — не понял Балт.

— Я тоже сначала ничего не поняла. Расплакалась и убежала из лаборатории. А он потом проспался и вечером меня на ужине дождался. Есть ничего не стал. Кофе чашку за чашкой пил и все говорил, говорил… В общем, он рассчитывал, что мы с профессором ему поможем. А теперь профессор сбежал, а он один остался.

— Ну а ты?

— А что я, он там такое задумал, что мама не горюй…

— Он разве из-за профессора так расстроился? — удивился Балт.

— Да не только из-за профессора. Ему сегодня позвонил кто-то и пригрозил, что его убьют и всю лабораторию сровняют с землей…

— Террористы, что ли?

— Да нет, хуже… Он говорит, американцы. Что-то вроде ЦРУ.

— А чем он им так насолил?

— Да он мне для чего рассказал. В общем, когда он в Америке был… учился, потом стажировался… он там микробиологию изучал. А американцы в микробиологии самые продвинутые в мире. Ну и вот теперь они ему позвонили и угрожают, что он у них какую-то редкую болезнь украл.