Кровавая одержимость (ЛП)

Тиффани раздосадованно надула губы.

— Я бы платила тебе возмутительно неприличное жалованье.

Тиффани рассмеялась, а потом вздохнула.

— Так ты не собираешься бросить меня? Бросить меня ради своего смуглого красивого кровопийцы? — печально улыбнулась она.

Брук закатила глаза.

— Нет, глупышка. Никогда, — Она подняла руку. — Но прежде чем мы сможем приступить к чему-то подобному, нам нужно будет о многом поговорить, — Она встала с кровати и потянулась, радуясь, что худшее уже позади. — Ты не можешь просто так прийти сюда, обладая доскональными сведениями о вампирском сообществе и его членах. Я даже не уверена в решении Наполеана. Все будет зависеть от того, насколько надежной и преданной ты готова стать для вампиров, будут ли они чувствовать, что могут полностью доверять тебе, — Она вздохнула. — А также захочешь ли ты взять на себя риск и опасность, которое приходит с этим знанием. Сможешь ли смириться с уровнем секретности и, давай посмотрим правде в глаза, по сути с фактом прямого вмешательства? Это решение на всю жизнь, поэтому прежде чем соглашаться, нужно все хорошенько обдумать.

Тиффани выглядела ошеломленной, и Брук протянула руку, чтобы пригладить волосы подруги. Этот агрессивный и яркий стиль удивительно шел ей, выглядя эффектно даже на больничной койке.

— Но пока хватит об этом. Я больше не могу заниматься серьезными вещами, — Она прикусила нижнюю губу, пытаясь подавить свой энтузиазм, а потом встала и попятилась к двери. — Есть кое-кто, с кем я хочу тебя познакомить.

— Наполеан? — осторожно уточнила Тиффани.

— Просто подожди, — ответила Брук.

Она открыла дверь, придерживая ее бедром, и подозвала Катю, которая стояла снаружи и держала на руках ее красивого новорожденного ребенка. Брук осторожно взяла сына на руки и крепко обняла его нежное тельце, снова задумавшись, что же ей с ним делать. Любовь, охватившая ее, сделала этот вопрос незначительным. Ей хотелось парить от счастья до самых небес. Женщина медленно повернулась, осторожно шагнула в комнату и закрыла за собой дверь. Она осторожно приблизилась к кровати, все время улыбаясь, как глупая клоунесса.

— Смотри! — гордо воскликнула она.

Глаза Тиффани расширились от удивления.

— О боже, какой красивый ребенок, — Она протянула здоровую руку и дотронулась до младенца указательным пальцем, а затем хихикнула, когда ребенок крепко и уверенно схватил его и улыбнулся ей. — Не думаю, что когда-либо видела такого красивого ребенка. Чей он?

Брук заколебалась, а потом глубоко вздохнула и вымолвила:

— Он мой. Помнишь?

Тиффани перевела взгляд с лица ребенка на Брук и обратно.

— Что ты сказала?

Брук с трудом сглотнула и вздернула подбородок, надеясь продемонстрировать больше уверенности, чем чувствовала на самом деле. Вся ситуация была крайне ошеломляющей, независимо от того, как она преподнесла ее.

— Он мой сын. Вернее, наш с Наполеаном.

— Ах, да… — кивнула Тиффани и почти улыбнулась.

А потом мягко упала на кровать, свесив здоровую руку в сторону и теряя сознание.

Глава 30

Наполеан молча стоял и наблюдал за поразительным количеством сильных мужчин, их судеб и детей, которые родились в доме Джейдона. Окинув взглядом большой церемониальный зал, он невольно подумал: «Все хорошо». Несмотря на все потрясения и непрекращающиеся битвы на протяжении столетий после первоначального проклятия, светлые вампиры процветали.

Он повернулся, чтобы посмотреть на свою судьбу, которая стояла рядом с ним и держала на руках их ребенка, его стремительно развивающегося новорожденного сына. Наполеан сделал быстрый вдох, его сердце затрепетало в груди. Брук можно было любоваться вечно. Красивая. Величественная. Такая же величественная, как любая рожденная в королевской семье женщина. Такая же настоящая, как ночное небо. Такая же красивая, как закат.

Ее черные волосы блестели словно шелк на фоне безупречной кожи, а ослепительные голубые глаза дополняли элегантное платье с полупрозрачными рукавами с разрезами и изящным расклешенным подолом. Ее улыбка была определенно лучезарной, а единственным признаком нервозности служила чуть прикушенная нижняя губа.

Наполеан подавил улыбку. За то короткое время, что он знал Брук, мужчина полюбил эту причудливую привычку и ее полную нижнюю губу. Нижняя часть его тела оживилась, и он быстро перенаправил свои мысли в другое русло: они пришли сюда не для этого.

Слева стоящий Рамзи откашлялся. Чертова гиперчувствительность вампиров! Справа от него Жюльен и Саксон понимающе улыбнулись. Низкий, почти неслышный предупреждающий рык мгновенно остановил всех троих мужчин, три пары глаз почтительно уставились в пол.

Так-то лучше. Наполеан расправил свои широкие плечи и выпрямился, повернувшись лицом к собравшимся. Когда его глаза остановились на особой группе приближенных, он не смог сдержать улыбки: в первом ряду стояли Маркус и Киопори, которая нежно держала на руках Николая. Рядом с ними, держась за руки, стояли Натаниэль и Джослин, а молодой Брайден Братиану гордо держал Шторма.