Кровавая плаха

— Вот именно! Я читала про свирепого разбойника — француза Жустина. Он был страстным и ревнивым. Когда ему казалось, что его жена недостаточно горяча с ним в постели, он брал подушку, клал на голову жене и не отпускал до тех пор, пока под ним не оказывался холодный труп! Так Жустин задушил семь очаровательных красавиц!

— Ах, как чудесно — подушкой! Можно и веревочкой, но это… не так изящно.

…Елизавета, словно очнувшись, вернулась сознанием к происходящему вокруг. Каролина Ивановна говорила:

— Венчаться мы решили в Москве, в церкви Знамения Пресвятой Богородицы. Это за Петровскими воротами, во 2-м Знаменском переулке. Ведь меня там крестили. Я себе заказала подвенечное платье, на примерку ездила в Петербург к самому Чернышеву. Знаменитый мастер!

Елизавета со злорадством подумала: «Не красоваться тебе в этом платье, да и генерала своего не увидишь! А ляжешь ты сначала в гроб, а на лоб тебе положат венчик. Глаза твои безобразно провалятся, и будешь ты желтой, словно лимон. А потом тебя опустят в землю. Навсегда! И все это произойдет по моей воле!»

И вдруг неожиданно для себя спросила хозяйку (об этом есть в деле свидетельские показания):

— А что, Каролина Ивановна, не хотели бы вы помереть? Вот прямо сегодня в ночь?

Елизавета тут же осеклась, в голове пронеслась мысль: «Что я, дура, несу?»

Каролина Ивановна опешила:

— Бог с вами?

Елизавете показалось, что дворник и кухарка смотрят на нее подозрительно. Сразу подумалось: «Что делать? Надо и этих двух прикончить, а самой бежать под чужой фамилией. Пока полиция очухается, я буду далеко за границей. С таким громадным капиталом девушке везде хорошо. Кстати, зачем делить деньги с Паулой? Да, в постели она бывает очень нежной. Но любовницу можно найти другую, были бы деньги. Может, ее прикончить?»

И вдруг замечательную эту мысль перечеркнуло воспоминание о том, что днями она отправила Пауле письмо, в котором делилась планами умерщвления отъезжающей хозяйки:

«Милая, ласковая Паула!.. Если мы могли бы сделать так: ты переоделась бы извозчиком и правила лошадью. Мы поехали бы на железную дорогу по какой-нибудь улице, где мало людей. Я наложила бы Каролине Ивановне что-нибудь на рот (хлороформ. — B. Л.)… Да, остается лишь одно — умертвить ее на дороге. Такая добыча не так скоро представится, разорви письмо обязательно. Лучше раньше быть осторожней, чем потом раскаиваться. Если было бы можно достать сонные капли или хлороформ, или яд! Целую нежно, твоя Е.»

Девица мучительно пыталась разгадать: послушалась ли Паула, уничтожила письмо? Нет, могла и сохранить. Тогда после ее смерти найдут послание Елизаветы, тут же разоблачат, и скрыться далеко не успеет. «Стоп! А если не убивать Паулу, а просто сбежать от нее с деньгами? Это лучше, гуманней. Пусть живет, она хорошая. А не донесет ли в полицию? Нет, не донесет — испугается за себя!» (Приведенное выше письмо фигурировало позже на судебном процессе.)

Елизавета сразу повеселела, открыла крышку рояля, громко запела, фальшивя на высоких нотах:

О, милый друг, из-за могилы
Услышь мой голос, мой привет.
Есть жизнь за гробом, друг мой милый,
И для сердец разлуки нет…

При этом она так таращила двусмысленно глаза на Каролину Ивановну, что та с удивлением спросила:

— Что такое? Почему вы на меня так глядите? Елизавета ничего не ответила, лишь устало зевнула:

— Пора баиньки!

На этом последний вечерний чай этой компании завершился.

Подушка на голову

Часы в гостиной хрипло пробили час ночи.

Весь дом был погружен в глубокий сон.

Впрочем, две девицы бодрствовали. Сняв обувь, они на цыпочках двинулись к спальне Каролины Ивановны. Елизавета прошептала:

— Паула, ты взяла керосин?

— И керосин, и спички.

Девицы решили после убийства хозяйки облить стены ее спальни керосином и поджечь. «Концы в воду спрячем! — веселились девицы. — Повезет, так и дворник с кухаркой выскочить не успеют, сгорят. Хи-хи!»

…Они медленно раскрыли дверь в спальню. Сквозь тяжелые портьеры лунный свет в комнату не проникал. Кругом царила кромешная тьма.

Елизавета на ощупь подошла к кровати, наклонилась и услыхала ровное глубокое дыхание. В руках девица держала орудие убийства — большую пуховую подушку.

Она еле слышно выдохнула:

— Сюда!

Было решено, что душить хозяйку они будут вместе.

Почувствовав локоть подруги, Елизавета решительно произнесла:

— Начали!

Они навалились подушкой на голову спящей, стараясь своими костлявыми плечиками надавить как можно сильнее. Девицам казалось, что прошла вечность и под ними лежит бездыханное тело. Они ослабили натиск. И тут же Каролина Ивановна взбрыкнула со страшной силой. Девицы полетели на пол, а хозяйка закричала на весь дом:

— Караул! Убивают!

Девицы перепугались больше убиваемой. Они метнулись к дверям. Но не тут-то было! Каролина Ивановна изловчилась поймать Паулину и выкручивала теперь ей руку не хуже чемпиона мира по французской борьбе. Затем, проведя очередной прием, она ухватила ее за волосы и несколько раз шмякнула лицом о паркет.