Кровавая вода Африки

– Надо отдать должное мужеству этого животного. Он вернулся к раненому собрату. Редкий человек поступил бы так, как он.

Капитан посмотрел на сквайра строго и, вдруг улыбнувшись, спросил укоризненно:

– А кто пенял мне за кота в перчатках?

– Да, пускай я в перчатках, но я не хочу ловить таких мышей – вскричал мистер Трелони. – Мне их жалко! Жалко! Можете вы это понять?

– Я-то понимаю… Но слоновая кость хорошо продаётся, – сказал капитан и добавил с усмешкой. – Как же вы богатеть собираетесь, мистер Трелони?..

– Значит, я не буду богатеть!.. Значит, надо запретить продажу этой кости! – крикнул сквайр и, собравшись, сказал уже спокойнее, с металлом в голосе. – Эта торговля бесчеловечна.

– Мистер Трелони, ну что вы говорите? – спросил капитан тихо, и в его вопросе слышалась безнадёжность. – Если в нашем мире даже люди продаются.

Стоящий рядом с ними доктор Легг вдруг громко задышал и отвернулся.

Между тем матросы и пленники, пришедшие к убитому слону, под руководством дона Родригу уже разделывали его. Старый проводник особенно тщательно следил, чтобы клыки слона вырезались по всем правилам. На обед были оставлены сердце, печень, почки слона и кое-какие куски мяса.

В лагере, который уже перекочевал поближе к туше животного, все занялись своими обязанностями. Пока готовился обед, охотники медленно приходили в себя от пережитого. Ели все с аппетитом, только сквайр отказался от слонятины.

И тут, когда обед уже почти кончился, Платон первый увидел туземцев. Их было двое, и они медленно, друг за другом, подходили к лагерю англичан.

****

Глава 10. Лев доктора Легга

Капитан схватил свою подзорную трубу и всмотрелся.

Впереди шёл красивый высокий чернокожий мужчина в «тоге», с луком и колчаном и с такой благородной внешностью, что капитан сразу же назвал его про себя «сенатором». За ним с видимостью отчаянной смелости, но всё же несколько робко, шла миловидная женщина, наверное, его жена. На ней была дублёная шкура через плечо, ожерелье из медных колец на шее и множество таких же колец на запястьях и лодыжках тихо подрагивали в такт её шагу. Приблизившись, туземцы остановились за десяток шагов от белых людей и, поклонившись, показали рукой на тушу слона. Точнее, показывала рукой только женщина, а мужчина стоял и неотрывно смотрел на капитана. Потом мужчина что-то быстро и отрывисто произнёс.

– Они просят разрешения взять слоновьего мяса, – тихо сказал дон Родригу и пояснил от себя. – Самим им редко удаётся добыть слонятины.

– Конечно, пусть берут, – разрешил капитан и убрал подзорную трубу.

Матросы и джентльмены опустили оружие. Дон Родригу быстро и отрывисто что-то проговорил туземцам. «Сенатор» обернулся и поднял одну руку. Сейчас же из-за дальних зарослей и кустов вдруг показались толпы африканцев. Они быстрыми шагами приближались к слону: в руках у них были ножи, а на головах корзины. Матросы опять подняли мушкеты. Капитан остановил их и сделал несколько шагов назад, уступая туземцам место возле слона.

Туземцев было много, они быстро подбежали к слону и окружили его. Здесь были сильные мужчины и молодые женщины, и малые дети, и дряхлые старухи с высохшей грудью, с чьих выпуклых животов кожа свисала складками, и древние старики с совсем усохшими руками и ногами, и все они облепили убитое животное и резали, рвали с него мясо и, отсекая огромные куски, воровато прятали их в травяные мешки, работая в каком-то исступлении, одержимые одним желанием добыть побольше мяса.

Палило солнце. Земля моментально напиталась кровью, она была покрыта внутренностями и нечистотами, вывалившимися из вспоротого живота слона, и туземцы поскальзывались на них, падали, поднимались и снова бросались на тушу, а спустя короткое время всё вокруг сплошь облепили мухи, слетевшиеся со всей округи на страшное зловоние. Двое чернокожих забралось внутрь убитого слона, и скоро они стали там ссориться. До капитана доносились их глухие крики и ругань, а также лязг ножей, ударявшихся о ножи туземцев, работающих снаружи, потом из утробы слона вылез сильно порезанный человек и, держась за плечо, с которого текла кровь, явно не чувствуя, не замечая боли, бросил полный мешок кому-то и снова полез внутрь.

Часа через два от слона остались одни кости. Сквозь очищенные добела рёбра капитан видел, как голые окровавленные туземцы лихорадочно работали, словно в клетке, внутри уже перевёрнутого на спину слона, стараясь обрезать, соскоблить мясо со скелета до последнего кусочка. Скоро были унесены даже кишки, и через кустарники куда-то вдаль от того, кто раньше был слоном, тянулись следы крови, которая текла и сочилась из мяса, унесённого женщинами в корзинах.

Скоро возле слона остался стоять только «сенатор» и его жена, причём «сенатор» почему-то смотрел в сторону лагеря, на обнажённого по пояс Платона. Потом обернувшись и увидев, что все его люди ушли, «сенатор» поклонился капитану и медленно двинулся прочь. Его жена, беспрестанно оглядываясь на белых и несмело улыбаясь, мелким шагом посеменила рядом.