Кроваво-красный (СИ)

 — Матильда поранила руки, Довеси обработает ей раны вечером, — оставив тарелку на столе, она устроилась на кровати и разложила карты, пытаясь вспомнить правила, — Я боюсь крови, но не могла не помочь, оставила для Довеси таз и лекарства. Надеюсь, это облегчит ее труды.

 — Ты образец добродетели. Но карты определенно лишние, Боги не одобряют азартных игр.

 — Я раскаюсь в этом потом, — полукровка перетасовала колоду, попутно выронил пару карт, — Сейчас это будет лучше, чем если я напьюсь с Нельсом.

 Спикер помолчал, видимо, вспоминая таверну, и возражать не стал, только прикрыл книгу и с едва уловимой безнадежностью посмотрел на Терис.

 — Ты хотя бы играть умеешь?

 — Раньше умела, — она попыталась сохранить спокойствие, подбирая выпавшие карты, — Давно, правда...

 — Как я понимаю, на деньги. И добром это не закончилось, — то ли тон, то ли выражение лица ее выдало, но Спикер уловил суть.

 — Мне руку сломали, выкинули из таверны и запретили там появляться, — Терис мрачным взглядом впилась в карты, вспоминая неудачный вечер, начавшийся с многообещающего выигрыша, — Хотели вторую руку тоже сломать, но мне тогда четырнадцать было, пожалели.

 — Ужасно, — тон убийцы не выказывал ни малейшего сострадания, — Я в этом возрасте занимался куда более серьезными вещами.

 — Какими? — память так и не воскресила правил, в прямом смысле выбитых из головы, и карты неровным веером легли на покрывало.

 — Раскапывал могилы, вскрывал трупы.

 Терис молчаливо согласилась, что некромантия не в пример серьезнее ее неумелых попыток мошенничать в придорожной таверне в нескольких милях от приюта. И в жизни пригодилась куда больше: форт патрулируют скелеты незадачливых бандитов и искателей приключений, тело Харберта не пропало зря... Все же правы были учителя: усердие в юные годы определяет весь жизненный путь, готовит будущее, а иногда даже продлевает жизнь. Конечно, вряд ли они имели в виду разорение могил, но своей справедливости их слова от этого не утрачивали.

Глава 48

  Карты желтели в тусклом свете свечей, пестря перед глазами мастями и пробуждая в памяти картины давно минувшего прошлого.

 Такие же карты, только засаленные, с истрепанными краями, чердак приюта со скрипучим полом, мальчишка-хаджит. Кажется, его звали М'Ривва, и он был на пару лет постарше — в те годы он уже вовсю промышлял за стенами приюта, иногда по несколько дней пропадая в лесу или в придорожной таверне в обществе крайне сомнительных личностей. Он часто хвастал, что где-то у него есть своя пещера с трофеями, и что в азартных играх ему нет равных — периодически он обыгрывал то разбойников, то наемников, то еще какой-то сброд, шлявшийся в окрестностях Бравилла. Другие дети свято верили ему и едва ли не боготворили, в том числе и Терис, уговорами и заступничеством перед учителями упросившая научить ее играть. Тогда казалось, что умение выигрывать непременно принесет удачу и решит все проблемы; тогда она еще не знала, что через полгода М'Ривва получит нож под ребра после попытки обмануть какого-то бандита.

 — Ты будешь ходить или сдаешься? — от воспоминаний отвлек голос Спикера, и Терис поспешно вернулась мыслями и взглядом к своему раскладу. Картина представлялась печальной и безысходной настолько, что полукровка уже пожалела о милосердном предложении начальства помочь ей вспомнить правила. Правила она вспомнила, но это не помешало безнадежно проигрывать уже в седьмой раз за вечер, в душе смутно удивляясь тому, как ей вообще удавалось выигрывать раньше. То ли из нее тогда выбили и саму способность обращаться с картами, то ли начальство играло нечестно… О втором оставалось только догадываться, но спрашивать она так и не решалась.

 Шаги, донесшиеся с первого этажа, заставили забыть об игре и прислушаться. Стук каблуков, шорох юбки, голос сливается в поток недовольного ворчания — несомненно, Матильда Петит, а рядом с ней — вечный предмет ее недовольства и, казалось, Примо.

 — Они вернулись, — Терис аккуратно положила карты на покрывало кровати, — Я пойду послушаю…

 — Ты все равно проигрывала, — Лашанс, явно уставший от быстротечных партий с одинаковым результатом, заново собрал колоду, — Как вернешься, расскажешь, как умудрялась выигрывать.

 Терис кивнула и на цыпочках подкралась к двери, тут же приникнув к ней ухом. Шаги остановились внизу, раздался скрежет ножек стула по полу и звон поспешно переставляемого таза. Матильда что-то недовольно прошипела, и под звук нового скрипа убийца выскользнула в коридор.

 — ...совершенно кривые руки, — бросила дворянка под аккомпанемент звона стекла, — От этой перевязки только хуже, на пальцах живого места нет.

 — Ну а что вы хотели, она же не обучалась лекарскому делу. Потерпите, нужно все промыть... — что-то звонко ударилось о таз, — Подержите руки в воде, грязь не должна попасть в кровь.

 В ответ донеслось недовольное сопение и негромкий плеск воды, свидетельствовавший о том, что старуха все же последовала совету данмерки.

 — О Девять, у меня все ладони стерты... С такими способностями можно только канаты плести, а не лечить людей. Зря я подпустила ее...