Терис сжалась под его вопросительным взглядом, поневоле пытаясь найти ответ и не находя его по причине своего полного незнания политических дел в других провинциях. Да и в своей собственной тоже — обычно она интересовалась только мерой наказания, грозившей ей за незаконную охоту, проникновение в чужой дом и воровство. Правда, в последнее время все стало проще, и ждала ее только смертная казнь, что вносило в жизнь какую-то почти успокаивающую определенность.
— Лезут везде как паразиты… Нас не спрашивают, нужно оно нам или нет. И ладно бы что-то полезное делали, — Нельс в который раз потянулся к кружке, но та уже опустела, и он, обреченно махнув рукой, глотнул чай и тут же поморщился.
— Невкусно? — Терис обеспокоенно подалась вперед.
— Нормально. Моя дочь такой же готовила, — в глубоко посаженных светлых глазах мелькнула старая боль, — Она погибла из-за них. Легионеры не пришли, когда грабили нашу деревню. Пришли потом, когда уже некого было спасать. Их капитан сказал мне, что ничем не мог помочь, — норд презрительно фыркнул и покачал головой. — Их не за что уважать, этих имперских захватчиков, которые прячутся за женщинами и детьми.
Слов не нашлось, мысли медленно увязали в невнятных и совершенно не нужных сейчас чувствах, и Терис промолчала, внимательно разглядывая оставшийся в чашке чай.
Жаль, очень жаль, что так вышло. Жаль, что Нельс жертва. Может быть, встреться они год назад, они смогли бы поладить, сближенные неприязнью к Легиону и соблюдению законов. Чем-то он напоминал Манхейма Тяжелорукого из "Дурного знамения" и, судя по контракту, тоже когда-то владел таверной. Может, ее сожгли в тот раз, а может, он сам пропил все после смерти дочери...
Терис заставила себя отбросить эти мысли, оставив только выражение глубокой скорби и сочувствия. Нельзя жалеть жертв. И он тоже в чем-то виновен, если оказался здесь.
— Это ужасно... — она подняла на него взгляд, лишенный всякого притворства. — Я...я не знаю, что сказать.
— Тут нечего говорить, — Нельс открыл еще одну бутылку, сделал несколько глотков, и его расширившиеся зрачки вперились в стену. — Ольга погибла, прошло уже три года. Сейчас была бы замужем, я ей приданое собрал... А может, в этом все и дело, как считаешь? — он невидяще посмотрел на Терис тяжелым полубезумным взглядом. — Проклятый шлем. Сивый выкрал его, его доля была больше моей, а мне нужны были деньги. На таверну, на приданое дочери. Ему не на что было тратить, он один... Может, шлем был проклят? — взгляд норда становился стеклянным. — Или все из-за судьи. Он велел отрубить ему руку, Сивый мог проклясть меня... Чертов имперец...
Терис промолчала, чувствуя, как голова начинала тяжелеть, а мысли предательски путались, даря запоздалое понимание того, что хмель все-таки действует.
— Матушка говорила, что мы встретимся с теми, кого мы любим, после смерти, — выдавила она, выискивая слова в мешанине фраз и образов. — Вы встретите свою дочь, надо только подождать.
"Я помогу вам встретиться, обещаю", — мысль была лишена всякой злости и граничила с грустью. Наверное, то же чувство испытывал Корнелий, отправляя на тот свет своих жертв и оправдывая это волей Богов. Наверное, так правда легче. И было бы еще легче, если бы голова не становилась неестественно легкой и не терялось ощущение реальности.
Норд кивнул, уставившись в стол и медленно допивая чай.
— Довеси похожа на неё, — проговорил он через несколько мгновений тишины, — И мне не нравится этот сопляк. Если он такой же, как и все остальные имперцы...
Нельс так и не закончил фразы, когда со второго этажа донесся полный ужаса и отчаяния крик, а через мгновения зазвучал грохот, как будто бы кто-то упал и силился подняться, пытаясь бежать в паническом страхе. Вовремя, очень вовремя...
Норд зарычал, как рычат разъяренные раненные медведи, и рывком поднялся во весь свой немалый рост, едва не опрокинув стол. Глаза, до этого стеклянные и почти лишенные какого-то выражения, налились кровью, а пальцы с хрустом сжались в пугающих размеров кулаки. Ему не нужно было оружие, чтобы убить дворянина, хватило бы и собственных рук.
— Нельс, прошу вас... — Терис поднялась с места, но попятилась к двери, чувствуя, как глаза начинает застилать туман, а пол под ногами превращается во что-то вязкое и нетвердое.
Уходить. Забиться в угол где-нибудь в библиотеке и переждать. Норд все сделает сам.
— Имперский выродок... — качнувшись, Нельс устоял на ногах и нетвердой походкой направился к лестнице, на которой уже слышались быстрые шаги Примо.
— Помогите! Довеси... Она...
Разъяренный рев норда. Глухой удар, хруст, писк дворянина. Кажется, он еще дергался, но звук пропадал вместе с мыслями, размытый травяным чаем.
Терис медленно поползла на умирающий звук, держась за уплывающую стену и чувствуя, как страхи и сомнения исчезают в водовороте до странного мирных и спокойных мыслей, и даже ребра перестают болеть.