Кроваво-красный (СИ)

 Полукровка переступила через порог, щурясь от вдруг ставшего слишком яркого света и пытаясь найти рядом с собой хоть что-то, за что можно было зацепиться взглядом и успокоиться.

 Тающие в темноте своды зала, полки с книгами, от корешков которых рябило в глазах. К столу прислонена простая деревянная трость. Медленно течет сверху вниз песок в часах на столе. В как будто бы одеревеневшей руке Спикера — лист пергамента со сломанным черным сургучем, испещренный незнакомым мелким почерком.

 Терис зажмурилась, и глаза обожгла кровавая краснота, давящая, болезненная, сводящая с ума, как лихорадка.

 — Слушатель не отдавал приказа. О ней здесь ничего нет. — Голос Лашанса достиг слуха, и от его интонаций оставалось только сползти на пол, в бессилии забиться в угол. Что-то случилось и Спикер не знал, что делать.

 — Слушатель еще не решил. — Стук ногтей Аркуэн о стол бил по обострившемуся слуху. — Она здесь недавно и убила Филиду. Все мы...должны быть признательны ей за такую услугу. Хотя лично я не считаю это поводом для помилования. Ты ведь не все нам сказал тогда, дорогой брат, но из сострадания мы сделали вид, что поверили. Ты послал вот это вот убивать командора Имперского Легиона... — Альтмерка усмехнулась и склонилась, опершись о стол, впилась глазами в серое лицо Спикера. — Как бы ты ни был болен на тот момент, но я не верю. Кого угодно, но не ее. Очива, Тейнава... Да даже хромой хаджит, но не это существо, которое чудом выжило после встречи с зомби. — На мгновение повисла тишина, и альтмерка выпрямилась, поправляя покрытой ожогами рукой волосы. — Впрочем, все это уже не столь важно. Слушатель решил проявить милосердие, но оставил мне право принять меры, если у кого-то из вас не хватит ума выполнить приказ. Сегодня у тебя распоряжаюсь я. Имей это ввиду и считай небольшой компенсацией за смерть моего убийцы.

 Тяжелый воздух разрывал легкие изнутри, и перед глазами дробились стены зала, книги, листы пергамента на столе. Откуда-то издалека дотянулась и поддержала под локоть рука Матье, в мешанине образов на мгновение вспыхнуло нездоровой белизной его лицо.

 "Что происходит?" — Мысленный вопрос встретил ответ в глазах душителя — смесь смятения, страха и безысходности.

 — Этот вопрос должен был решаться на собрании. Я...

 — Собрание было, дорогой брат. Твой голос ничего не решил бы. А тратить время на соблюдение формальности... Твои в течение года уже убили двоих из моего убежища. Каждый день промедления мог стоить еще чьей-то жизни. — Тон Аркуэн смягчился, и его искренность пугала не меньше, чем былая ядовитая жесткость. — Ты ведь понимаешь меня. Хотя бы в этом все мы схожи. Мы не имеем права напрасно подвергать опасности тех, за кого в ответе.

 Тишина заполняла зал, обволакивала все, поглощала звуки, даже стук собственного сердца.

 Они не могли это сделать. Не могли принять такого решения, это слишком даже для Черной Руки. Они не...

 — Если ты выдвигаешь обвинения против Гогрона, то разумно хотя бы допросить его. — Спикер говорил через силу, с трудом сохраняя спокойствие, только тишину разрывал шорох пергамента, сжимаемого в его руке. — Он вернулся сегодня, сейчас он в убежище. Если вызвать его...

 — Он убил моего Далмира. — Медленно и с расстановкой произнесла Аркуэн, как будто бы каждым словом забивая гвоздь в крышку гроба. — Свернул ему шею в переулке и бросил. Его нашел там мой душитель.

 К горлу подступил ком, и Терис хрипло втянула воздух, держась на ногах только благодаря не отпускавшему ее Матье.

 Еще пару часов назад Гогрон смеялся над этой историей, не зная, чего натворил и чем это обернулось. Смеялись М'Раадж, Телендрил и Тейнава, да и ей самой ситуация показалась забавной, хотя голову на тот момент занимали иные мысли...

 Все слишком глупо, слишком абсурдно, чтобы быть правдой. Так не может быть, не должно.

 — Спикер... — Терис оторвала взгляд от раздробленного пола и подняла, цепляясь им за застежку плаща Аркуэн. Искусно выполненная из золота птица с изумрудными глазами. Так странно для нее, но в то же время эта деталь успокаивала, дарила слабую надежду на понимание. Ей, как и Альге, нравятся красивые вещи, она заботится о своих людях, она тоже живая — можно достучаться, убедить... — Если вы позволите... Гогрон защищался. Он рассказывал сегодня...за столом... — Терис перевела дыхание и продолжила, неотрывно глядя в глаза птицы, как будто бы это было изображение аэдра в часовне, куда в детстве брала ее мать. — Он убил грабителя, скорее даже случайно... Если бы он знал, кого убивает, он не стал бы рассказывать. Это было бы глупо...

 — Насколько мне известно, он не отличался умом. — Золотая птица вновь стала всего лишь застежкой, и возложенные на неизвестные силы надежды сгорели в огне свечей, отраженном в гранях изумрудов. — Ты, видимо, тоже. Тебе не давали слова.

 — Аркуэн, нет... — Пергамент с шорохом упал на пол.

 — Матье, следующее слово от нее я буду считать сопротивлением воли Слушателя. Ты знаешь, что делать. — Улыбка альтмерки и выражение ее глаз утратили всякий намек на недавнюю искренность и сострадание.