Кроваво-красный (СИ)

 — Ты меня пугаешь, друг. Такая любовь к бумажной работе превратит тебя во второго Анголима, Черная Рука этого не переживет. — Тацкат выудил из горы толстый и аккуратно подшитый отчет, после чего наконец отошел, и в сумраке скрипнуло кресло, стоявшее здесь еще при Мэг. Спикер любила в нем сидеть, натачивая кинжал, правя оперение стрел или читая книгу. Книгу или очередную записку от Алвала Увани, который в те времена часто появлялся в их убежище и всеми силами поддерживал ее на советах Черной Руки. Мэг, Винсент, Альга и иногда заходивший Увани — почти семья, старшие, наставлявшие учеников на путь истинный и любившие иногда проявить изощренную фантазию в этом нелегком деле. Отправить Тацката под видом монаха на месяц шпионить за графом, навязать ему самому двух неуправляемых детей-аргониан — вполне в духе Мэг, и Винсент никак не мог ей препятствовать. Обычно все их разногласия заканчивались пари, на которое вампир шел исключительно из сочувствия ученикам и жажды восстановить справедливость. И иногда он после этого изображал летучую мышь, вися под потолком, иногда Мэг часами ходила по убежищу, вдохновенно распевая церковные гимны во славу Девяти... Ученики привыкли ко всему и уже не удивлялись.

 Теперь же убежище осталось, живы Винсент и Альга, но уже тринадцать лет как умерла Мэг, а вместе с ней исчез из жизни Чейдинхолла и Алвал Увани. На совете Черной Руки он поддерживал и теперь, но с каждым годом все неохотнее: Мэг давно не было в живых, а остальные значили для темного эльфа куда меньше, чем покойная Спикер.

— Я на задание, остаешься за главного. — Спикер собирала сумку, мурлыча что-то под нос. Ее движения были быстры и исполнены вдохновения, с которым она бралась за все, начиная от работы и заканчивая придумыванием наказаний своим подопечным, и только седина в копне огненно-рыжих кудрей выдавала ее уже немалый возраст.

 — Спикер, возможно, мне лучше пойти с вами?— ее душитель стоял рядом, демонстрируя почти военную выправку и стараясь не допустить в голос беспокойства, грызущего с тех пор, как она выказала свое решение взяться за контракт самостоятельно.

 Мэг распрямилась и одарила подозрительным взглядом прищуренных светло-карих глаз, вокруг которых уже давно залегли морщины. Ей было около пятидесяти, и возраст выдавал себя, хотя женщина отличалась осанкой и ловкостью, которым могли бы позавидовать и более молодые убийцы.

 — Люсьен, дорогой мой, тебе говорили, что нельзя напоминать женщинам про их возраст? — бретонка сощурилась сильнее, и шутливость ее тона граничила с непоколебимой серьезностью, обещавшей некоторые неприятности.

 — Спикер, я бы никогда...

 — Кого ты обманываешь? Я знаю тебя двенадцать лет, могу понять, о чем ты думаешь. — она нахмурилась, отчего ее широкоскулое лицо с острым подбородком стало совсем лисьим, и вернулась к сборам. Упрямство отличало Мэг всегда, и им она щедро поделилась со своими учениками.

 — Я все же настаиваю, это слишком опасно. Имперский город, легионеры. И Адамус Филида… — недавние слухи о новом капитане стражи показались самым убедительным аргументом, и это подарило слабую надежду на успех, — Вы слышали о нем и о мерах, которые он принял после убийства Антониуса?

 — На Черную Руку работают десятки информаторов, и ты думаешь, что они не сообщили нам об этом имперском выродке?..

 Порция яда в ее голосе заставила скривиться и отвести взгляд, скрывая досаду. Проклятое упрямство Спикера порой доводило до белого каления, и все попытки переубедить ее обычно заканчивались иногда мягким, а иногда и довольно резким напоминанием с ее стороны о ее высоком положении, с которым он был просто обязан считаться. Считаться и повиноваться приказам, как предписывал Третий догмат.

 — Слушай, — Мэг скрестила руки на груди и снизу вверх посмотрела на своего душителя, — Я не немощная старушенция, и мне не нужна охрана. Задание легкое, я просто хочу немного отвлечься от бумажной работы. Займешь мое место — поймешь, что это такое и как иногда хочется перерезать кому-нибудь глотку. Дагон побери, я вообще не знаю, зачем объясняю тебе это!.. Бери книги и иди в Убежище. Если ты не забыл, у Очивы и Тейнавы сегодня урок алхимии. Вернусь — сама их проверю.

 Она так и не вернулась. Подвела нога, поврежденная еще много лет назад на задании, неосторожный шаг эхом разлетелся по пустым улицам Имперского города, созывая вооруженных до зубов легионеров.

 — А Терис это кто? — от воспоминаний и не самых светлых мыслей отвлек голос Тацката, сопровождаемый шуршанием бумаги.

 «Моя новая головная боль. Достойная замена Очиве и Тейнаве в юности. Хотя без таких было бы скучновато».

 — Уже не новенькая, работает с конца лета. Ты бы знал, если бы заезжал почаще, — Спикер поднес к свече сургуч, но на долю секунду поддался смутному беспокойству и вернул его на место. — А к чему вопрос?

 — В ней умер писатель. — редгард зашелестел толстым докладом, сдерживая смех, — Потрясающие сравнения, я даже не знал, что отчеты можно писать с душой.