Кровавое Эхо

Женщина сбросила скорость и свернула направо, в сторону Нью-Мексико, затем через милю повернула налево, к старому Мехико. Ее платье помялось на животе, как будто она надевала его второй день подряд. В холодном воздухе, дующем из кондиционера, чувствовался едва уловимый аромат ее духов.

— Как вы считаете, Пекан стоит посмотреть? — спросил Ричер у тишины.

— Пекос, — поправила она.

— Да, Пекос.

— Мне он нравится, — ответила она, пожав плечами. — В основном там живут мексиканцы. Мне там комфортно.

Ее правая рука напряглась на руле, и Ричер увидел, как под кожей зашевелились сухожилия.

— Вам нравятся мексиканцы? — спросила она.

— Не больше и не меньше остальных людей.

— Вы не любите людей?

— По-разному.

— А дыня канталупа вам нравится?

— Не больше и не меньше остальных фруктов.

— В Пекосе выращивают самые сладкие канталупы в Техасе, — сообщила она. — А следовательно, по их мнению, во всем мире. В июле у нас устраивают родео, но вы его уже пропустили. К северу от Пекоса находится «округ любви». Слышали о нем?

Ричер покачал головой:

— Я здесь никогда не бывал.

— Это самый малонаселенный округ в Америке, — пояснила женщина. — Наверное, если не считать кое-каких мест на Аляске. Но зато самый богатый. Население составляет сто десять человек на четыреста двадцать действующих нефтяных скважин.

— В таком случае высадите меня в Пекосе, — кивнув, сказал Ричер. — Судя по всему, это интересное место.

— Здесь был настоящий Дикий Запад, — сказала она. — Разумеется, давным-давно. Техас и Тихоокеанская железная дорога положили этому конец. Там были салуны и все такое. Жуткое место. От названия города был даже образован глагол. Упекосить кого-то означало пристрелить и бросить тело в реку Пекос.

— Жители по-прежнему продолжают так делать?

Женщина улыбнулась, но это была совсем другая улыбка. Элегантность уступила место озорству. Напряжение ушло, и она стала еще привлекательнее.

— Теперь не слишком часто, — сказала она.

— А ваша семья из Пекоса?

— Нет, из Калифорнии, — ответила она. — Я приехала в Техас, когда вышла замуж.

«Продолжай говорить, — подумал Ричер. — Она спасла твою задницу».

— Давно вы замужем? — спросил он.

— Почти семь лет.

— А ваша семья давно живет в Калифорнии?

Женщина помолчала немного и опять улыбнулась.

— Дольше любого другого калифорнийца, это точно, — проговорила она.

Они ехали по пустынной плоской местности, и она прибавила скорость на прямой дороге. Обжигающее небо за ветровым стеклом казалось бутылочно-зеленым. Термометр на приборной доске показывал, что снаружи сорок градусов, а в машине — всего тринадцать.

— Вы адвокат?

Женщина на мгновение удивилась, потом поняла, в чем дело, и взглянула в зеркало на портфель, лежащий на заднем сиденье.

— Нет, я клиентка адвоката, — пояснила она.

Разговор снова замер. Ричеру показалось, что она нервничает, и это его смущало.

— А еще кто вы? — спросил он.

Она ответила не сразу.

— Чья-то жена и мать. А еще чья-то дочь и сестра. Я держу несколько лошадей. И все. А вы кто?

— Да так, ничего особенного, — сказал Ричер.

— Ну, вы же должны кем-то быть.

— Я много кем был, — проговорил он. — Я был чьим-то сыном и чьим-то братом, а еще чьим-то другом.

— Были?

— Мои родители умерли, брат умер, а подруга меня оставила.

«Не самая лучшая реплика», — подумал Ричер. Женщина промолчала.

— И лошадей у меня нет, — добавил он.

— Мне очень жаль, — проговорила она.

— Что у меня нет лошадей?

— Нет, что вы совсем один в мире.

— Это дело прошлое, — сказал Ричер. — Все совсем не так плохо, как кажется.

— Вы не одиноки?

— Я люблю быть один, — пожав плечами, ответил он.

— А почему вас оставила ваша подруга?

— Уехала работать в Европу.

— Вы не смогли поехать с ней?

— На самом деле она не хотела, чтобы я с ней поехал.

— Понятно, — протянула она. — А вы хотели поехать?

Ричер помолчал, обдумывая ответ.

— Думаю, не хотел, — сказал он наконец. — Пришлось бы осесть на одном месте.

— А вы этого не любите?

Он тряхнул головой:

— Две ночи в одном мотеле — и мне уже не по себе.

— Отсюда один день в Лаббоке, — сказала она.

— А следующий — в Пекосе, — добавил Ричер.

— А потом?

Он улыбнулся:

— Что будет потом, я не знаю. И потому мне это нравится.

Женщина некоторое время вела машину молча.

— Значит, вы все-таки от чего-то убегаете, — проговорила она. — Возможно, вы вели очень упорядоченную жизнь и хотите избавиться от этого чувства.

Ричер снова тряхнул головой:

— Нет, как раз наоборот. Вся моя жизнь была связана с армией, а это очень неупорядоченная жизнь, и она мне нравилась.

— Понятно. Наверное, вы привыкли к хаосу, — заметила она.

— Наверное.

Женщина помолчала немного, а потом спросила:

— А как человек может провести всю свою жизнь в армии?

— Мой отец был военным. Я вырос на военных базах, разбросанных по всему миру, а когда повзрослел, решил там остаться.

— Но теперь вы уволились.

— Отличная подготовка, а идти некуда, — подтвердил он.