Кровавое сияние небес

Тут до меня дошло, что я, по вине разбушевавшихся нервов, постоянно говорила слово «зеркало», но имела-то в виду совсем другое. Ведь зеркало в моем номере, а здесь должно быть…

— Стекло!

Мужчины синхронно обернулись к окну, подернутому легкой дымкой белого газового тюля.

— И стекла на окнах помоют, — кивнул Антон, соглашаясь. — Мы все-таки за это деньги платим. Щас позвоню. — Подошел к аппарату.

— Да подожди ты! — забрыкался Ярик. — Ничего мне не надо, мы здесь на неделю максимум. И так сойдет. И зеркала мне тоже не надо, — добавил, обращаясь конкретно ко мне, — я не девчонка, чтобы разглядывать себя часами. — Повернувшись к другу, подытожил: — Все в порядке.

— Да не это… Все не то… — досадливо протянула я, уяснив, что в очередной раз оказалась непонятой. И так всю жизнь… Это социум настолько непонятливый или я не умею изъясняться?

Тут и Танька нарисовалась в дверях. Она, однако, быстро просекла ситуацию:

— Ты решила, что твое зеркало — окно в соседний номер? — хихикая, осматривала она стену. — Мимо!

— Вижу, что мимо…

— Не понял? — оба парня воззрились на нас, пришлось рассказать.

Комиссаров заинтересовался и повел нас четверых в мою опочивальню. Я не сопротивлялась, открыла дверь, впустила, показала, еще раз поведала историю. Мужчины осмотрели зеркало, но ничего не нашли.

— Ты уверена, что тебе не приснилось? — недовольно изрек Ярослав. Он понимал теперь, в чем я его обвиняла, и был недоволен, так как все это незаслуженно. А я еще и не извинилась, только обозвала маньяком, свалила картину и ушла. Кстати…

— Извини, Ярослав.

— А? Ты всегда невпопад отвечаешь или ты просто тему решила сменить?

— Не наезжай на нее, — вступился за меня Комиссаров, — девчонка напугана, ее реакцию можно понять.

Чуть позже выяснилось, что Антон заходил за Яриком, чтобы вдвоем пойти на завтрак. Самое замечательное в том, что он позвал нас поехать с ними, так как посчитал, что лишь это сможет отвлечь меня от негативных впечатлений, связанных с ночными событиями. Совершенно правильно посчитал.

Радуясь, как ребенок, и в буквальном смысле скача на одной ноге, я выбирала наряд для сегодняшнего завтрака. Одевшись, волосы решила оставить распущенными — так учила великая Катька. Уж она-то знает, как подавать себя.

В одиннадцать мы встретились в холле и вышли на улицу. К удивлению, парни направились не за угол, а к машине.

— Там есть кафешка, — напомнила им Танька, кивая в ту сторону. На ней, кстати, было надето платье! Вечернее платье на утренний завтрак, с ума сойти! И когда это ей отец успел привезти его? Ведь, развешивая ее одежду в гардеробе в день приезда, я его не видела. Стало быть, это то самое. За восемь тысяч.

— Представляю, как там кормят, — хмыкнул Комиссаров, привыкший к совсем другой жизни. — Нет, мы поедем в «Ля Шэто», очень приличный ресторан французской кухни. Единственный приличный в этом городе.

Мы подошли к сверкающему серебристому «Мазерати». Он был четырехдверный, так что мы с Грачевой устроились сзади. Влезать в машину было неудобно, слишком уж низкие эти спорткары. Зато внутри оказалось на удивление комфортно, даже несмотря на то, что колени оказались выше плеч и упирались в предыдущее сидение так, что пришлось сесть немного боком. Но вот когда я села боком, то ощутила, насколько приятно отдыхать на сиденьях из натуральной кожи. Она здесь, кстати, была красного цвета. Я прижала ладонь к сиденью слева от себя, под ней быстро стало тепло — и впрямь натуральная. Сколько же стоит такой салон? Да и вся машина целиком?

— О чем задумалась? — подмигнула мне улыбающаяся Танька. Только сейчас я заметила, что на завтрак она наложила на себя макияжа больше, чем обычно за неделю, если сложить в граммах и миллилитрах. Чего она так старается? Комиссаров же не бизнесмен? Или ей понравился Ярослав? Но он не богат, а, по ее меркам, это главный критерий отбора претендентов.

Ресторан встретил нас приятной, уютной атмосферой, скорее вечерней, чем утренней. В интерьере преобладали черно-красные цвета (прямо как внутри антоновского «Мазерати»), мебель из темной вишни. В зале почти никого не было, но что-то мне подсказывало, что часов через шесть здесь соберутся все сливки этого маленького города. Мужчины заказали лягушачьи лапки, мы с напарницей обошлись круассанами, забегая вперед — очень вкусными.

— У вас есть с собой записи других журналистов? — поинтересовался Антон, хотел что-то добавить, но осекся. Видимо, поправку о том, что знает, что мы не журналисты. Или еще что-то.

— Кто ж нам их даст? — удивилась Танька.

— Я так понял, что твой дядя получает кучу видеороликов и заметок об этих объектах? Но он им не верит и именно поэтому отправил вас сюда, так?

— Ага.

— И что же, когда он вызывал тебя для этого задания, он не показывал совершенно ничего из того, что присылали другие?

В этот момент я восхитилась умом Комиссарова. Я вот не сообразила уточнить это у Грачевой.

— Не было нужды, — покачала Татьяна головой и поправила длинные рыжие волосы. — Я на ютубе посмотрела сама.