Кровавое сияние небес

— Туда могут выложить все что угодно, — сморщился оппонент, давая понять свое отношение к данному ресурсу. Потом я вспомнила, что сама видела там ролик, как за нашей звездой гонялся папарацци в то время, как он совершал утреннюю пробежку. А в последующем интервью прессе актер ругался, что не любит, когда его снимают в таком виде, когда он потный, всколоченный, в мокрой майке и т. д. Что такое поведение неэтично. Я согласна с его позицией, папарацци должны уважать частную жизнь, но при этом, как потребитель этой информации, я им благодарна, мне приятен каждый новый снимок Комиссарова, каждый новый ролик с его участием, и я понимаю, что репортеры работают как раз для таких, как я. Поэтому не могу сделать выбор, на чьей я стороне. Это так же как, допустим, когда ты водитель, ты ненавидишь всех пешеходов, но стоит стать пешеходом, тебя раздражают автовладельцы за рулем. При этом ты можешь совершать те же действия, что и те, кем ты недоволен, находясь по ту сторону баррикад. — А ты просмотрел записи? — повернулся он к другу, но здесь нам как раз принесли заказ, потому тот замешкался с ответом.

Когда официант ушел, Ярослав произнес:

— Я взял с собой измеритель уровня электромагнитного фона и другие приборы, но боюсь, их будет недостаточно для полноценного исследования. Объекты имеют небольшие размеры, соответственно, фон излучения может оказаться настолько невысоким, что ни один мой аппарат не засечет. Я свяжусь с экспертом, которому отчитываюсь о своей работе, может, он посоветует другой прибор или расскажет, как использовать мои, чтобы показали наиболее точные измерения. До вечера я, боюсь, не успею прояснить этот вопрос.

— Ничего, — положил Антон руку на плечо приятелю, — не переживай, мы никуда не торопимся. Если ты думаешь, что это нечто стоящее, я тебе верю и готов финансировать дальнейшие исследования. Может, мы наконец доберемся до истины. Работай спокойно, если что понадобится — только скажи.

— Вернемся к этому завтра, — кивнул Ярослав и уткнулся в еду.

— Итак, — заулыбался мой кумир, — целый день я свободен. Чем бы вы хотели заняться сегодня?

Так как он обращался к нам, я подавилась куском выпечки, силясь поверить в свое счастье: Антон Комиссаров хочет провести свой день со мной! Ну, то есть с нами… Блин, как бы избавиться от Таньки?

— Юлька озабочена очередным расследованием, — уверенно заявила Грачева, — так что ее можно смело списывать. А я свободна.

Я подавилась еще раз, да так сильно, что не смогла ей ответить.

«Как она могла?! — стучало в голове в процессе спазма. — Зачем?!»

— Что за расследование? — заинтересовался Антон.

Сделав несколько глотков еще теплого чая, я сказала:

— Убийство дочерей мэра, — и внимательно посмотрела в его лицо. Ни единый мускул не дрогнул. Он не в курсе? Или так хорошо собой владеет? Он не станет говорить, что знал девушек? Как же заставить его заговорить о них?

— Да, печально, я был с ними знаком, — кивнув, произнес он.

Так просто? Это замечательно. Во-первых, если сознаётся, значит, ему нечего скрывать, и значит, он непричастен к их смерти. А во-вторых… вот что:

— Да? Тогда ты очень здорово можешь мне помочь с расследованием! Если хочешь, конечно.

Надеюсь, я была убедительна, когда пыталась вложить изумление в вопрос «Да?» и равнодушие в слова «если хочешь», закрепленное на всякий случай пожатием плеч.

Еще более замечательно было то, что Антон согласился содействовать мне, более того, он сказал дословно следующее: «Я весь твой на сегодня». Бросив взгляд вправо, я увидела, как Танькино лицо наливается краснотой. Так тебе! Сама виновата!