Кровавое сияние небес

Причем я сначала подумала о том, почему он не подобрал описание «такой, как я», а затем уже до меня дошло, что мне практически предлагают руку и сердце. Или по меньшей мере какое-то время романтических свиданий. Я охнула и схватилась руками за грудную клетку, где быстро билось сердце. Этого просто не может быть! Я неудачница. Я несчастливая. Я пессимистка. Откуда это взялось в моей жизни? Затем уже я вспомнила, что Комиссаров вроде как хотел что-то узнать.

— Так в чем я должна признаться?

— В своей ненависти. В ее причине. Да, я помню, ты говорила, что тебе не нравится разврат и пошлость по телевизору. Но, сдается мне, причина куда глубже и сложнее, чем ты называешь.

На этот раз я молчала гораздо дольше. Антон терпеливо ждал. Он чувствовал даже такую малость, как то, что в этот момент отвечающего не нужно подгонять. Он чувствовал меня.

Наверно, в связи с последним фактором я и решила открыться.

— Меня называют лесбиянкой. Такие девушки, как Танька. И особенно те, которые гораздо хуже. Ведь какая получается система: если она нормальная, если у нее тоже влечение к мужчинам, но она не бросается на первых встречных, а ждет своего единственного и поэтому сперва пытается создать духовную близость с человеком, то получается, что я, не ждущая своего единственного и не создающая духовную связь прежде физической, — распущенная и легкодоступная женщина. А кому понравится так думать про себя? Вот и надо высмеивать порядочных девушек, чтобы не опуститься в собственных глазах.

— Ты это понимаешь, — закивал Антон, — это хорошо, тогда какие проблемы?

— А такие, что у них это происходит безотчетно, это внесознательный паттерн. А думают они именно то, что говорят. Потому что так думать приятнее. Потому что это своеобразная защита подсознанием нервной системы. И расстраивает как раз то, что переубедить нельзя.

— Эх, Юля… Ну какая тебе разница, что думают такие, на которых и обращают внимание только такие же, как и они сами? Тебе надо обращать внимание только на тех, кто подходит тебе по духовно-интеллектуально-эмоциональному уровню. Короче, на меня.

Я прыснула.

— Мне нравятся люди с высокой самооценкой, — ответила иронично.

— Да, я такой. Знаешь, хлебом не корми, дай похвастаться. Никак не могу от этого избавиться, честное слово!

Мы засмеялись.

— Гордыня — это грех, — сказала я. — И я этим тоже страдаю. Нам нужно что-то с собой делать. Срочно. А то не успеем попасть в рай.

— А что, туда надо записываться?

— Не шути на эти темы. — Я строго покачала головой, точно воспитательница.

— Да брось. Не верю я в грехи.

— Как же это?

— У меня несколько иная религия. И такого понятия, как гордость, в ней нет. Всего лишь нужно вести себя правильно, никого не обижать и, наоборот, стремиться к самым заоблачным высям, достигать самых глобальных целей, на которые ты способен. По достижении бурно радоваться, хвалить себя и устремляться еще дальше.

— Это интересно, — кивнула я. — Ну а серьезно? Ты не относишь себя к православным?

— Ты не замерзла? — вдруг осведомился он. — А то, если хочешь, поедем в ресторан подкрепимся.

— Чуть позже. Итак?

Комиссаров вздохнул, но понял, что не отстану, и заговорил:

— Юль, я не верю в Христа. Но я верю в сверхразум, управляющий миром. Возможно, этот разум расположен в иной галактике и прилетает на нас посмотреть.

— Ты веришь, что нас создали пришельцы?! — Я не могла поверить, что наконец-то встретила свою вторую половинку, а он верит не в Бога, а в НЛО. Как мы выйдем из этой ситуации? Как же венчание?

— Я не уверен на сто процентов, так что не смейся! Но почему я не могу тратить деньги на поиски истины и на пользу науке и человечеству? Разве знания не приносят пользы? Но если и в этот раз ничего не удастся зафиксировать, тогда, наверно, отступлюсь от этой затеи. Я уже раньше спонсировал исследования, и оказывалось, что это был пролетающий спутник. Или военная техника. Ничего фантастического, увы.

Я хотела сказать «Не отчаивайся», но это бы противоречило моим собственным убеждениям, потому что я в НЛО не верила. Поэтому сменила тему:

— Давай все-таки съездим в какое-нибудь заведение. — И, чтобы он не подумал, что я хамка, любящая питаться за чужой счет, быстро добавила: — Обещаю, много есть не буду! И я не хочу особо, но, даже когда голодна, кушаю мало!

Комиссаров почему-то засмеялся, будто я шутила.

— Поехали.

Однако в ресторане выяснилось, что тема так и не закрылась. В процессе ожидания заказа Антон спросил:

— А ты, значит, сильно набожна? Часто в церковь ходишь?

— Нет, довольно редко. Раньше часто ходила, а потом… — я пожала плечами, думая, поделиться ли своими мыслями или не стоит. Все-таки сказала: — Я очень много рассуждаю на тему религии, так вот в Священном Писании я находила противоречия. То есть, может, это не противоречия, может, это я не смогла чего-то понять? Но спросить не у кого.

— У священника, — с интересом предложил Антон. Вроде как сам христианином не является, но другим с радостью поможет советом.

— У священников, как правило, на все стандартные ответы. Иногда мне кажется, что для них это просто работа, а не призвание.