Кровавый Дунай

— В смысле — позвонить? — А затем, ударив себя ладонью по лбу, воскликнул: — Вот я балбес! Спасибо, Андрей! Как же я раньше об этом не подумал-то, а? Ведь телефонная сеть Будапешта исправна и работает, при мне хозяйка своим подругам по сто раз на дню звонила! Ну и идиот же я! — И, повернувшись к лейтенанту, приказал: — Котёночкин, живо найди телефон Гёзы и нашего дома в Шорокшаре! Он у тебя должен быть в блокноте записан!

Увы, блестящая идея Чепраги не получила воплощения в жизнь — оба номера, неутомимо накручиваемых Котёночкиным, хранили глухое молчание. Минут двадцать провозившись с диском телефона, лейтенант положил трубку и печально произнёс:

— Даже гудков нет… Кручу, кручу — да всё без толку…

К лейтенанту и Савушкину подошла хозяйка дома.

— Мальчики, а вы кому пытаетесь позвонить?

Савушкин, почесав затылок, ответил уклончиво:

— Да есть у нас пара абонентов в Шорокшаре…

Вера Антоновна укоризненно глянула на разведчиков.

— Шорокшар вчера эвакуирован, у генерала Ослани я слышала, что там вот-вот начнутся бои. Видимо, телефонную связь отключили…, впрочем, это уже мои домыслы. А вообще я прошу вас к столу, обед готов!

Но пообедать разведчикам в этот раз не удалось. Как только они расселись вокруг стола, посреди которого стояла трёхлитровая супница гуляша — у ворот дома генеральши Ясберени остановился легковой автомобиль, когда-то бывший чёрным, а теперь покрытый толстым слоем грязи.

Савушкин, глянув в окно, бросил своим:

— В бункер! — И, повернувшись к хозяйке, спросил: — Вера Антоновна, вы кого-то ждёте?

Генеральша встревоженно ответила:

— Может, это Имре?

Савушкин, всмотревшись в машину, покачал головой.

— Вряд ли. Капитанам такие кабриолеты не выдают… Хотя… Погодите-ка… Лейтенант, притормози… машина тебе не кажется знакомой?

Котёночкин, всмотревшись, хмыкнул и бросил:

— Это «делайе супер люкс», как у того венгра, что нас встречал на набережной…

— Я тебе больше скажу — это она и есть!

— Не может быть!

— Может, ещё и как! Погоди… Два человека вышли. Хреново, что в плащах с капюшонами, лиц не разобрать… Звонят в калитку! Вот сейчас всё и выясниться…

Последовавшие за этим три минуты были для Савушкина и его заместителя, без сомнения, самыми долгими за последние месяцы. Наконец, входная дверь распахнулась и на пороге появился… сержант Некрасов собственной персоной! Савушкин едва не бросился в пляс — и лишь присутствие хозяйки дома удержало его от такого проявления чувств. Некрасов, живой и невредимый! Вот это финт судьбы!

— Товарищ капитан, сержант Некрасов прибыл для дальнейшего прохождения службы. — Небрежно приложив ладонь к шикарной велюровой шляпе, буркнул снайпер, всегда считавший любое проявление эмоций, равно как и всяческие козыряния и прочую строевщину, делом лишним и даже на войне вредным. Капитан же, отбросив в сторону всякую субординацию — бросился к своему бойцу и радостно обнял его.

— Прибыл, чертяка! Слава Богу! — Выпустив Некрасова из своих объятий, Савушкин спросил: — Как? Как ты догадался, что мы здесь?

Снайпер пожал плечами.

— Позавчера немцы объявили, что Шорокшар эвакуируется. Забрали на машины всех местных фольксдойче — и уехали. Мадьярам приказали уходить самотуж, как говорит Костенко. Где он, кстати?

— В госпитале. Мадьярском. Через пару недель выпишется. Ты давай, не отвлекайся!

— Да что там… Я уже собрался на юг уходить — наши Дунахарасти заняли и на Чепель высадились — как тут Гёза явился… — И Некрасов кивнул на инженера, скромно стоящего позади снайпера. Тот молча кивнул, подтвердив его слова. Снайпер продолжил: — Вот, пришёл и говорит — я, мол, эвакуируюсь, получил персональное предписание, оно же и пропуск. Не хочешь со мной? Я, понятно, ни в какую — куда? Наши в пятнадцати километрах… Ну тогда инженер и говорит — я, мол, знаю, куда твои усвистали. Если хотишь — я тебя к ним завезу. Ну тут я, конечно, согласился — кому охота в чужом СМЕРШе париться и объяснительные кучами писать? С питанием по второй норме, на одной пшённой каше? К тому же не силён я в писанине… В общем, согласился я эвакуироваться. Погрузили мы кое-какое барахло, патроны, оружие — винтовки оставили там, кроме моей «Светы» — взяли только автоматы, ну и кусторез…

— В смысле — пулемёт?

— Его. Эм-Гэ. И все консервы — еле в машину влезли… Бочонок, что в Словакии погрузили — вместо запаски, больше некуда было… В общем, спас всё, что можно было спасти. И сюда. Патрули, правда, пару раз останавливали — но Гёза им показывал своё эвакуационное предписание, они и отваливали. Вот. Ну а когда сюда приехали — инженер и говорит, мол, дальше всё, улицу я знаю, а дом — увы… Тут я вспомнил, как того мадьяра наш Баранов назвал — и говорю, мол, товарищ инженер, нам дом генерал-лейтенанта Ясбереня надо.

— Ясберени, — поправил капитан. Некрасов махнул рукой:

— Без разницы. Первая же тётка на перекрёстке показала — вон, мол, жёлтый особняк в саду, туда, не ошибётесь. И не ошиблись…

Тут в разговор вмешалась хозяйка — с деликатной улыбкой спросив:

— Так вы будете обедать?

Некрасов, мгновенно оживившись, спросил:

— А вы тут обедами кормите?