Кровавый Дунай

Двери гаража открылись почти беззвучно — и Савушкин похвалил себя за то, что месяц назад приказал Некрасову смазать дико скрипящие петли. Через пару секунд в гараже оказалась вся группа — и взоры разведчиков обратились на Имре. Никто ничего не говорил — но было понятно, что теперь всё зависело от капитана Ясберени. Тот оглядел разведчиков, улыбнулся и произнёс:

— А сейчас мы повторим трюк Гудини! — и, сняв несколько досок, закрывающих смотровую яму, прыгнул вниз, махнув рукой остальным.

Яма была узкой, шириной едва ли в полметра — но Имре уверенно повёл разведчиков к дальней стенке. Подойдя к которой, он вытащил пару кирпичей из верхнего ряда, на что-то нажал, повернул какой-то рубильник — и тут стена превратилась в дверь! Скрипя, она отошла в сторону — обнажив проход в какое-то подземелье, из которого на разведчиков пахнуло стылым холодом и вонью нечистот.

— За мной! — скомандовал Имре и, включив фонарик, бывший у него в руках, скользнул в темноту. Разведчики во главе с Савушкиным двинулись за ним, то и дело спотыкаясь на склизких полустёртых ступенях лестницы, полого спускающейся вниз.

— Хлопцы, фонарика никто не захватил? — спросил Савушкин.

— Я взял, — из темноты буркнул Некрасов.

— Идёшь замыкающим и подсвечиваешь нам.

— Есть подсвечивать…

Имре оглянулся и бросил:

— Скоро чуть посветлеет. Правда, и вонять будет — не приведи Господь…

И точно, через четверть часа туннель, по которому шли разведчики, упёрся в канализационный канал, который освещался — если это можно было так назвать — скупым лунным светом, проникающим в подземелье через канализационные колодцы, лишённые люков.

— Сейчас направо, а через сто метров уходим влево, там будет ход к Дунаю. — Промолвил Имре. И добавил: — А пока придётся потерпеть. Берегите ноги — кое-где жижи будет по колено…

Савушкин ступил в вязкую, тяжело хлюпающую под ногами субстанцию, заполнившую канал, и вспомнил варшавскую канализацию. Тогда было похуже — фекалии мало что не по пояс доходили, и вонь стояла не чета будапештской…

Как будто прочитав мысли капитана, Имре, обернувшись, произнёс:

— Водопровод и электричество отключили, канализация в домах не работает. Нам повезло. Обычно тут куда полноводнее…

— Бывало и похуже. А ты откуда об этом знаешь?

— Дойдём до сухого тоннеля — устроим привал, и я всё расскажу.

Через полчаса разведчики во главе со своим чичероне добрались до входа в туннель, идущий, по словам венгра, к Дунаю — вход в него лежал на полметра выше уровня канализационного канала. Разведчики взобрались в проход, как могли, почистили ботинки и брюки — и осторожно двинулись вперёд, стремясь оставить как можно большее расстояние между собой и нежданными гостями, навестившими дом по улице Тигриш…

— Всё, привал. Здесь можно садится, тут никогда фекалий не было.

Разведчики тут же повалились на каменный пол туннеля — на удивление оказавшийся достаточно тёплым. Савушкин, осмотревшись вокруг, произнёс:

— Ну а теперь, Имре, расскажи, где мы оказались…

Венгр кивнул.

— Расскажу. Тем более — спешить нам особо некуда, тут до выхода из подземелья — всего метров семьсот, за четверть часа доберемся.

— А те, что нас хотели прижучить? Если они по нашему следу пойдут?

Имре улыбнулся.

— Это вряд ли. Вход в туннель они, может, к утру и найдут, и даже до канализационного коллектора доберутся — но это всё. Этот ход мы с ребятами в тридцать третьем году нашли, и о нём они точно не знают.

— В тридцать третьем?

— Да. Отец тогда как раз построил дом, и решил возвести гараж — в видах грядущего приобретения машины. И когда рабочие начали готовить фундамент — то натолкнулись на вход в тот тоннель, по которому мы начали наше подземное путешествие. Отец сначала хотел замуровать этот проход, но я его упросил этого не делать — все соседские пацаны к тому времени уже знали, что у нас на участке найден ход в турецкие подземелья. Я бы выглядел перед ребятами болтуном… Папа не хотел этого — и оставил вход, только попросил рабочих устроить дверь, которую никто посторонний не смог бы открыть. Ох и полазили мы по этим подземельям! — И Имре мечтательно улыбнулся.

— А это точно турецкие катакомбы?

Венгр пожал плечами.

— Да откуда мне знать? Тут, под Будой, много таких подземных ходов, но нет ни карт, ни схем… Городская канализация иногда их использует, но очень редко.

Савушкин, помолчав и подумав, спросил:

— А есть ход из королевского дворца куда-нибудь за город?

Имре пожал плечами.

— Мы так далеко не добирались. Страшно. К тому же сильно ограничивали наши походы канализационные отходы. Мама очень ругалась, когда я возвращался из своих путешествий — одежда моя страшно воняла.

— То есть по всей Буде можно передвигаться по канализационным каналам? — спросил лейтенант.

— Да, вполне.

Тут в разговор вмешался Котёночкин, бросивший:

— Как в Варшаве… — И, помолчав, спросил: — А куда этот тоннель выходит?

— Этот? К набережной, недалеко от Цепного моста.

— И о нём никто не знает? Выход из тоннеля ведь кто-то нашел, правильно?

Имре пожал плечами.