Кровавый Дунай

Ответа не последовало. Савушкин подошёл поближе к людям в туннеле и, к своему изумлению, кроме венгерских офицеров увидел в группе женщину лет сорока, в длинной юбке и беличьей шубке, правда, основательно испачканных фекальными водами. Рядом с женщиной стоял пожилой мужчина в «пантерке» без знаков различия — и Савушкин каким-то шестым чувством понял, что этот старик и есть генерал Хинди.

— Генерал, прошу вас наверх, — обратился он к нему.

Пожилой человек молча кивнул, взял под руку женщину и направился к лестнице. Савушкин, осмотрев остальных, удовлетворённо вздохнул — кроме Хинди, в группе был ещё один генерал, два подполковника и три капитана. Что ж, не зря мы тут устроили засаду…

Тут одна шальная мысль посетила его голову. Савушкин, игнорируя старших офицеров, подошёл к капитанам и скомандовал:

— Капитан Мёзё Лайош есть? Поди-ка сюда, дружок!

Высокий офицер в когда-то щегольской, а ныне дочерна испачканной, вымокшей в канализационных стоках и мерзко воняющей шинели, вышел вперёд. Савушкин, осмотрев его с ног до головы, произнёс как можно более иронично — нисколько не беспокоясь, поймут ли его:

— Ну здравствуй, дружок. Ну что, помогли тебе твои немцы? Гестапо помогло? Где танковый корпус СС, который вы ждали со дня на день? Где то вундерваффе, о котором вам немцы уши прожужжали? Где деблокирующие дивизии? Не знаешь? А я тебе скажу — лежат в земле у Дорога, у Эстергома, у Секешфехервара, у Бичке. Не дошли они до Будапешта. И не дойдут уже никогда! Будапешт — наш, и наверху ты в этом убедишься сполна!

Офицер, не понимая, что ему говорит этот русский капитан — смотрел на него с ужасом. Савушкин улыбнулся.

— Не дрейфь, Лаци, никто тебя не расстреляет, хотя, конечно, следовало бы. Но тебе повезло. Подымайся наверх. Там тебя ждёт наш Будапешт! И один человек, который очень хочет увидеться с тобой — есть у него к тебе пара трудных вопросов, на которые тебе, хочешь — не хочешь, а придётся дать ответ…

Глава двадцать четвертая Битва за Будапешт. Эпилог…

— Написал? — в комнату к Савушкину заглянул подполковник Трегубов.

— Товарищ подполковник, шутите? Если завтра к вечеру управлюсь — то уже хорошо… — Савушкин с досадой посмотрел на кучу исписанных листов.

Трегубов кивнул, закрыл за собой дверь и, присев напротив Савушкина, вполголоса произнёс:

— Это не просто рапорт; я хочу, чтобы ты это понял. Твои тоже сидят, потеют. Старшина твой пробовал свинтить, незнанием русского языка пытаясь отбояриться — так я ему предложил писать по-украински. Махом сник… Сидит, пишет. — Помолчав, Трегубов добавил серьезно: — Ты учти, капитан, твой рапорт будут читать не только друзья. Николаев, пока вы в Буде геройствовали — десяток доносов на тебя и твоих ребят накатал. Так что не удивляйся, если вас на пару недель отправят в Киев или даже в Москву — я от этого деятеля всего ожидаю…

Савушкин кивнул.

— Понимаю. Поэтому и вношу всех, кто, в случае чего, показания в нашу пользу сможет дать.

— Вот-вот. Пиши подробно — кто, когда, по какому случаю… Если даже свидетель погиб — всё равно в свой синодик его занеси. Не помешает.

— А в городе сейчас как?

Трегубов вздохнул.

— Сложно. Сейчас главная задача — трупы собрать и закопать и оружие, что по улицам грудами валяется — прибрать. На том пятачке, где немцы прорваться пытались — более двадцати тысяч убитых к утру двенадцатого февраля лежало. Да раненых по канавам да подъездам тысяч десять хоронилось… Трупы немцев прямо в противотанковый ров свозили, на Хидегкути. Не до установления личности было, сам понимаешь. И кто там сейчас в том рву лежит — одному Богу известно… Санитарное управление фронта в полном отчаянии — антисанитария страшная, ни водопровод, ни канализация не работает, а в городе, почитай что, восемьсот тысяч жителей… С продуктами беда — но тут вроде новое правительство, дебреценское, начало суетиться.

Савушкин кивнул.

— Это всё понятно, мы такого большого города ещё никогда не брали. Я о другом. Неделю назад вы мне шифровку показывали — там речь шла о четырех танковых дивизиях СС, перебрасываемых в Венгрию.

— О двух.

— В смысле? — Не понял Савушкин.

— В той конкретной шифровке речь шла о двух танковых дивизиях СС — второй танковой дивизии СС «Рейх» и девятой танковой дивизии СС «Гогенштауфен».

Савушкин кивнул.

— В той — да, но там же упоминался и первый танковый корпус, который уже в Венгрии…

— Так точно. Сегодня, девятнадцатого февраля, мы уже точно знаем, что эти четыре танковые дивизии — шестая танковая армия СС. Немцы планируют нанести удар этой танковой армией и шестой полевой армией между озёрами Балатон и Веленце в общем направлении на Дунафельдвар. Но это ещё не всё…

Савушкин в нетерпении отбросил ручку.

— Товарищ подполковник, да не томите уже!

— И не думаю. Радиоразведка докладывает, что немецкая вторая танковая армия от Надьканижи нанесёт удар на Капошвар. И ещё один армейский корпус из состава Группы армий «Е» будет наступать из-за Дравы на север, навстречу шестой танковой армии.

— И всё это радиоразведка установила? — В недоумении спросил Савушкин.