Кровавый источник

Афанасий Романцев бодро шагнул на крыльцо бревенчатого дома. Совсем трухлявое стало, изъедено древесным червем, вот-вот провалится. Да и сам дом сильно накренился. Его еще дед ставил, сразу после революции. Времени на починку у Афанасия нет. Мать просила: «Дал бы хоть денег — мастеров бы наняла. По заграницам-то шастаешь неужто без денег?» Ничего он ей не дал. Деньги самому пригодятся. Не для того он вернулся, рискуя загреметь на нары или даже под расстрел, чтобы разбазаривать кровью и потом добытый капитал. А дом? Да хрен с ним, с домом. Ему в нем больше не жить. Да и матери недолго осталось — уж седьмой десяток разменяла. Мать вышла его провожать.

— Может, еще погостишь денек? Я тебя сколько не видела!

Такого же невысокого роста, как он, да еще к старости сгорбившаяся, она с нежностью смотрела на свое чадо.

— Нет, мать. Мне пора. — Он уверенно ступал по голой весенней земле. — Дольше оставаться не могу. Дела ждут.

— Не приедешь уже? — семенила за ним старушка след в след.

— Не-а. — Он втянул носом холодный воздух и громко высморкался. — Теперь уже не скоро.

— Вот и похоронить некому будет. — Она сложила на животе маленькие высохшие ручки и завздыхала.

Они остановились возле машины. Афанасий еще раз все проверил. Футляр из-под очков с удавкой внутри в левом боковом кармане новенькой куртки — старую пришлось выкинуть, — пистолет спрятан за подкладку. Он похлопал себя по правому боку: все в порядке. Под передним сиденьем — в разобранном виде автомат, это на всякий пожарный.

— Ладно, мать, не скучай. А за похороны не расстраивайся. Похороны — святое дело. Приеду — похороню.

Он похлопал ее на прощание по плечу, будто тоже проверял, надежно ли уложено оружие под обветшалой серенькой кофточкой.

Загудел мотор. «Ниссан» стартовал. Старушка помахала ему вслед носовым платком, а потом приложила его к глазам.

Они явились не званы, не прошены, без предупредительного звонка, что выходило за всякие рамки.

Они подъехали к офису Мишкольца на двух машинах. Данила Охлопков один на своем «москвиче», подаренном ему на день рождения тестем. Лось с охраной на БМВ.

Охрану он оставил в машине, а сам, щелкнув пальцами в сторону Охлопкова, что означало: «Следуй за мной», — направился к дверям офиса.

Он напоминал старого хиппи с покалеченной судьбой. Длинные седые волосы беспорядочно свисали с крупной грушевидной головы. Был он долговяз и сутул. Серые крысиные глазки пронзали собеседника насквозь.

Их встретила охрана Мишкольца. Они быстро проверили незваных гостей на предмет оружия.

— Давно меня, Дань, так не тискали, — мрачно признался Лось своему спутнику. — Узнаю ментовские щупалки.

Владимир Евгеньевич ничем не выказал своего удивления, будто давно поджидал их.

— Гора к Магомету, как говорится… — протянул ему Лось для рукопожатия сухощавую руку.

Мишкольц сразу профессионально оценил на безымянном пальце Лося перстень с сапфиром и бриллиантами. В кабинет вошел Балуев.

— Мой помощник, — представил его Владимир Евгеньевич.

— Ты извини, Володя, что мы так, без приглашения, — начал «старый хиппи» с непривычного для него оправдания, и всем было видно, как нелегко ему это дается. — Я знаю, что тебе сейчас не до гостей. Как она? — поинтересовался вдруг Лось, будто проглотил докучливую жвачку.

— Получше, — коротко ответил Мишкольц. Врач ему вчера твердо пообещал: «Будет жить», но в палату пока не пустил.