Осуществив необходимые мероприятия по реорганизации разрушенного польской контрразведкой «наследства», Е. Коновалец приступил к восстановлению агентурной сети, налаживанию контактов и отработки каналов передачи разведывательной продукции за границу (хотя, в этом он не особо и разбирался). С целью координации дальнейшей работы, определения круга возложенных на его структуру (резидентуру) задач весной 1922 года в Берлине, он встретился с руководителем германской разведки полковником Гемпом. Об этом пишут почти все украинские исследователи и публицисты, занимающиеся темой УВО. Часть из них указывают год 1922, другая часть 1923 г. Д. Веденеев, например, утверждает, что встреча произошла весной 1921 г.[130]
Мы больше склоняемся к 1922 году, в котором Е. Коновалец являлся «керманычем» Краевой экспозитуры, налаживал отношения с «заказчиками» разведывательной продукции. Весной 1923 г. полковник находился в Европе и связь со Львовской резидентурой, опять же в очередной раз разгромленной и дезорганизованной польской контрразведкой, поддерживал через своего приемника полковника А. Мельника и пытался влиять на её деятельность. Связь с резидентурой ВО-Абвер, он осуществлял через специально подготовленных и заброшенных во Львов связных, в частности Ольгу Басараб, прибывшую из Вены в 1923 году, и поселившуюся во Львове на ул. Виспянского 34.[131] Тогда же (в 1922 г.) в ходе встречи с руководителем одного из отделов Абвера тот подписал с Е. Коновальцем письменное обязательство передавать в распоряжение немецкой разведки всю собранную ВО-Абвер на территории Польши информацию. За эту и ей подобные услуги ВО-Абвер стала ежемесячно получать от Абвера 9 тысяч рейхсмарок.[132]Мы допускаем, что результатом «проведённых консультаций» Е. Коновальца с сотрудниками Абвера весной 1922 года в Берлине, стало назначение нового референта разведки О. Думина во Львовскую резидентуру ЗУНР, который сменил на этом посту своего предшественника сотника М. Колтуняка. До М. Колтуняка обязанности референта разведки, как мы уже указывали, исполнял Я. Чиж, успешно «ушедший» на Запад после провала покушения на Ю. Пилсудского.[133]
Прибытие летом 1922 г. во Львов О. Думина (псевдоним «Крезуб»), как утверждает украинский историк О. М. Бежук, было связано с продолжением некой «великой разведывательной игры…». О какой именно игре идёт речь автор своей работы, к сожалению, сообщить не посчитал возможным. Поэтому будем рассматривать приезд О. Думина как признак восстановления и реорганизации разведывательной деятельности резидентуры ВО-Абвер в Крае.
К этому заключению нас подводят не утешительные для экспозитуры результаты работы по итогам 1922 года. Задачи, поставленные перед разведывательным аппаратом Львовской ВО-Абвер, как и раннее, никакого отношения к борьбе с польскими оккупантами не имели и заключались в добывании: «…наиболее полной информации о польских войсковых соединениях, их дислокация на своих и соседних территориях, численности и особого состава, военном руководстве, мобилизационных планах, характеристике польских офицеров в каждом полку. Для более углублённого представления дел изучались военные издания, учебники, польские и иностранные публикации в прессе иная информации».[134]
Из перечня разведывательного задания для Львовской резидентуры ВО-Абвер, усматриваются и замыслы «заказчика». Запрашиваемая информация могла быть использована только для планирования вооружённых действий в случае конфликта между Польшей и вероятным противником. К последнему, наряду с Германий, с некоторой условностью, можно отнести и Советскую Россию, которой срочно нужна была мирная передышка для восстановления, уничтоженного войнами промышленности и сельского хозяйства в условиях потенциально возможной интервенции со стороны Варшавы и стран Антанты. Как нам представляется, автор разведзадания находился в Берлине. Именно на 1922 год, как мы уже указывали выше, приходится кульминация напряжённости между Германией и Польшей по территориальному вопросу в регионах г. Данцига и Верхней Силезии.
Добывание, запрашиваемой Рейхсвером информации и материалов, Львовская ВО-Абвер планировала осуществлять через земляков-украинцев, бывших воинов УГА или ССО, проходивших службу в польской армии или полиции. Таких, как оказалось «патриотов», было немало. Единичные источники (агенты) формировались в звенья разведывательной сети, определялись условия связи, передачи, накопления и хранения разведывательной информации и материалов. Соблюдалась строгая конспирация между всеми информаторами посредством системы паролей, явочных квартир или «почтовых ящиков». Специально выделенные и подготовленные курьеры в строго определённое время посещали пункты аккумулирования разведывательных материалов, получали или изымали её и передавали связной Центра.