Кровавый квартал

— Не знаю, кто такая Паула, и не важно, как давно ты здесь живешь. Правила улицы не меняются. — Она попыталась засунуть часы, принадлежавшие моей сестре, в карман, но я схватила ее за руку.

— Ты не возьмешь эти часы.

Она резко дернула руку, но я не отпускала.

— Возьму. Отпусти меня.

— Нет, не отпущу, пока не отдашь мои часы, — настаивала я.

— Помогите, помогите! Нападение! — Закричала она, разбудив всех. — Отпусти меня, воровка! Перестань пытаться украсть мои часы!

— Твои часы? Они мои. Любой, кто был здесь дольше, чем ты, подтвердит.

— Что здесь происходит? — Спросила Паула, выбегая из кухни и вытирая руки о полотенце.

— Эта воровка пытается украсть мои часы, — женщина снова попыталась вырвать руку, но я не собиралась ее отпускать. Она могла побежать к двери, и я ни за что не позволю ей смыться с часами моей сестры в ее грязных руках.

Паула посмотрела на меня, ожидая объяснений.

— Я поймала ее за тем, что она рылась в моих вещах, и она украла часы моей сестры. Я не позволю ей уйти отсюда с ними.

— Ты не сможешь доказать, что часы твои, — прошипела женщина.

— Хочешь поспорить? Паула, возьми часы и посмотри на обратную сторону. Там будет гравировка: «Эви, с 13-м днем рождения», — сказала я.

Паула подошла и протянула руку.

— Нет, я ничего не обязана доказывать, — возразила женщина.

— На самом деле, обязана. В этих стенах — безопасное пространство для всех, кто здесь живет, включая тебя, но мы не терпим воровства. Если часы действительно твои, то тебе не о чем беспокоиться, — ответила Паула.

Женщина метнула взгляд между мной и Паулой, а затем оглянулась на людей, которые уже следили за происходящим.

— Да какая разница, все равно сломанный хлам. Забирай, — она протянула мне часы, и я забрала их, прежде чем отпустить ее руку. Перевернув часы, я показала гравировку Пауле и ей.

— Плевать, — бросила женщина и повернулась, чтобы уйти.

— Джером, пожалуйста, проводи нашу гостью к выходу, — сказала Паула. — Ты не сможешь вернуться сюда в течение семидесяти двух часов, а если подобное повторится, тебе будет запрещено приходить сюда навсегда.

— Как будто я хочу возвращаться в эту помойку, — процедила она, когда Джером забрал ее сумку и проводил к двери.

Я с облегчением выдохнула.

— Прости, дорогая. Я воспользовалась тем, что все спали, чтобы сделать заготовки к завтраку. Я и подумать не могла, что здесь возникнет такая проблема.

— Все нормально, Паула, я понимаю. Просто часы — последнее, что осталось у меня от сестры. Я не могла позволить ей украсть их, — я провела пальцем по гравировке на обратной стороне часов, а потом перевернула их, глядя на треснувшее стекло. Печаль захлестнула меня, и я почувствовала сильное желание сорваться. Впрочем, так было всегда, когда я думала о сестре.

Паула похлопала меня по плечу. Она вернулась на кухню, и села на свою кровать. Некоторые дни просто тяжелее других, и сегодня был один из тех дней, когда я с нетерпением ждала его конца. Закрыв глаза, попыталась уснуть, но как только веки сомкнулись, передо мной вновь всплыл самый страшный момент моей жизни. Сегодня мне точно не удастся заснуть.

Грейсон

— Полегче, девочки, — сказал я, когда собаки бросились ко мне, скользя по полу и затем послушно усаживаясь. Они виляли хвостами, а некоторые щенки тихо скулили и тявкали. У меня всегда были собаки, и я любил питбулей, но, когда понял, что могу заработать на разведении — и при этом мои собаки не будут использоваться для боев — целиком погрузился в разведение бельгийских малинуа.

— Что за шум, черт возьми? — Родни спускался из своей квартиры на втором этаже в сторону вольера. Родни был моим управляющим уже больше трех лет, и следить за беременными или за теми, кто недавно ощенился, было его главной задачей. Он также чертовски хороший тренер для собак. Я бы сказал, что лучший. Благодаря ему я зарабатывал максимально на каждой собаке, проданной полиции или военным. Я был не просто предпринимателем. У меня было видение — показать средний палец правопорядку, убивая прямо у них под носом.

Зачем? А почему, блять, нет? Да потому что это весело.

— Эй, расслабься, это всего лишь я, — окликнул я, пробираясь через собак к морозильнику с контейнером в руках.

— Ты когда-нибудь, блять, спишь? Сколько сейчас времени, черт возьми? — Зевая, спросил Родни, следуя за мной в морозильную камеру.

— Почти пять. Ты же меня знаешь, когда звонят и предлагают хорошее мясо по выгодной цене, я не премину воспользоваться шансом. У меня в машине еще пять контейнеров. Поможешь занести?

— Невероятно. Ты разбудил меня на два часа раньше будильника, и сразу отправляешь работать, — ворчал Родни, выходя наружу.