Кровавый Меркурий

––С этим, конечно, сложнее, но всё же наберём… Переправлять придётся по дипломатическим каналам, груз слишком деликатный. Сейчас работаем над этим.

––Ты меня порадовал. Через несколько дней я должен буду дать ответ нашему партнёру по всем пунктам, и не хотелось бы выглядеть бледно…

––Понимаю… Но твоё беспокойство по этому поводу напрасно, всё практически готово. Остается провести операцию и получить товар. Все члены Совета только этого и ждут. Так что будь готов к серьёзному разговору.

––А я всегда готов, – усмехнулся Азизи и тихо добавил: – Ко всему…

––Я в этом не сомневаюсь, – также с улыбкой сказал Мосаддык.

Гость с хозяином вышли из кабинета, и Мосаддык распорядился проводить его в отведённые ему покои. Охранник, встречавший Азизи в приёмной, почтительно поклонился и жестом пригласил того следовать за ним. Когда за обоими закрылись двери, улыбка с лица Мосаддыка исчезла, и он, холодно взглянув на парня за пультом в приёмной, негромко сказал:

––Соедини меня с Первым.

––Слушаюсь, командир, – так же тихо ответил тот и склонился над пультом.

––Машину господина Азизи проверили? – спросил Мосаддык.

––Да, всё чисто, – ответил парень кратко и, взглянув на экран, доложил: – Первый на связи.

––Хорошо, я буду говорить из кабинета. Включи систему "О".

––Исполнено, командир…

Мосаддык скрылся за дверью и, подойдя к столу, взял телефонную трубку.

Глава 3

Весна: любовь, мечты и… планы

Стояла чудная погода… Разгар весны в Альпах вообще замечательное явление, но сегодняшний вечер, бархатистый и нежный, был само очарование. Казалось, что воздух напоён ароматами далёких лугов и целого моря цветов, пенными шапками заполонивших каждый свободный клочок Женевы и даже забирающихся на стены нереально опрятных домов. Прекрасная картина открывалась с высоты пятого этажа шикарного пятизвёздного отеля, расположившегося на берегу Женевского озера. Внизу, по набережной, неспешно катили дорогие авто, сверкая лаком в ярком свете фонарей, отражающемся и на водном зеркале. По широким тротуарам под сенью ухоженных огромных деревьев чинно прогуливалась солидная публика. Были заполнены бесчисленные кафе и ресторанчики со столиками, расставленными прямо на улице. Офисы банков и фирм уже опустели, и теперь горожане, смешавшись с многочисленными туристами, предавались отдыху и развлечениям. Откуда–то неслась негромкая музыка уличного оркестра, исполняющего весёлую польку, да пара молодых гитаристов, сидя у самой воды, перебирала струны и напевала вполголоса. Ничто не нарушало идиллии этого райского уголка Европы, беременного деньгами, стекающимися сюда со всего мира…

На огромном балконе отеля с вычурно–ажурными перилами среди кадок и горшков с цветущими кустами сидел в глубоком кресле полнеющий мужчина лет шестидесяти и задумчиво смотрел на озеро, туда, где бил прямо из воды гейзер фонтана, подсвеченный прожекторами. Черты его широкого лица были грубы и жёстки, словно на нём отпечаталась вся его жизнь. Жизнь, полная ежечасной борьбы и опасностей, о которых он всегда помнил и которые заставляли его быть во всеоружии перед любыми угрозами, ставшими для него обычными издержками. Это лицо нельзя было назвать красивым, но в нём чувствовались воля и властолюбие. Но чувствовалось в нём что–то звериное, отталкивающее и заставляющее опасаться его владельца даже тех, кто не был с ним знаком.

Мужчина взял со столика, стоящего рядом с креслом, широкий хрустальный бокал, наполовину наполненный коньяком, отпил большой глоток, причмокнул, смакуя напиток, и пососал ломтик лимона, а затем съел его вместе с цедрой. Крякнув от наслаждения и довольно усмехнувшись, он потянулся в кресле и глянул на золотые часы с браслетом, весящие не меньше десяти унций.

––Лёшка! – крикнул он в раскрытую балконную дверь.

Оттуда тотчас появился крепкий молодой человек в элегантном дорогом костюме, отлично сидящем на его спортивной фигуре. Парень быстро подошёл к мужчине и застыл в полутора метрах от кресла в почтительной позе, молчаливо ожидая распоряжений босса. В его чуть склонённой голове и подобострастном взгляде читалась готовность угодить любым пожеланиям хозяина, что указывало на хорошую и длительную "дрессировку". Мужчина мельком взглянул на него и сказал с ленцой:

––Распорядись–ка насчёт ужина. Пусть подадут в номер. Неохота переодеваться и тащиться в ресторан…

––Хорошо, Антон Борисович, – ответил парень с легким поклоном. – Что заказать?

––Ну ты же знаешь мои вкусы, – усмехнулся босс. – Икры побольше и бутылку "Смирновки" самой лучшей. Остальное – на твоё усмотрение.

Он небрежно махнул рукой, отпуская парня, и тот исчез, словно растворился, оставив хозяина наедине с его мыслями и коньяком, бутылка которого была уже наполовину пуста. Впрочем, эта доза, выпитая за несколько часов, не делала человека на балконе пьяным, а лишь стимулировала его мыслительные процессы, выстраивающие и анализирующие сложнейшую комбинацию, венцом которой должно было стать приумножение капиталов его подпольной империи сразу на несколько сот миллионов долларов.