Кровавый пир Чернобога. Княгиня из Чёрного леса

«Ты задумал злое дело, – прозвучали слова жреца в голове оборотня. – Ты желаешь отомстить. Но время еще не пришло!»

– Кто ты? – тихо спросил Остромир.

«Я тот, кто знает тебя, волколак».

– Тогда почему не поднимаешь тревогу?

«Я не выдам тебя людям воеводы! Сейчас не время для мести, Остромир! Скоро придет час кровавой тризны. Твой отец желает её больше всего на свете. Он жаждет мести!»

– И я жажду мести. Разве иначе я пришел бы сюда?

«Это хорошо, что священное пламя пылает в твоей груди!»

– Ты жрец Перуна?

«Я ведун! Я не служу ни Перуну, ни Сварогу. И здесь я чтобы сделать то, чего ты желаешь больше всего!»

–Я жажду мести!

«И ты удовлетворишь эту жажду, но не сегодня!»

–Мне странно слышать от тебя, ведун, такие слова. Ты служишь Велимиру?

«Я не служу даже богам, юноша. Что для меня смертный воевода? Сейчас я помогу тебе покинуть усадьбу. Ты вернешься обратно. И в нужный час ты получишь возможность бороться ради своей мести!»

–Сейчас я прибыл сюда, чтобы оставить послание, и я его оставлю, ведун!

Истома выпустил его руку.

«Чего же ты желаешь?»

–Я прикончу десяток лучших воинов моего отца, и это будет моим посланием!

«Я кое-что тебе покажу!»

***

Воины русы, что пришли в Чернолесье от князя Аскольда еще утром покинули усадьбу и готовились к будущей битве. Их предводитель Олаф кое-что знал про оборотней, ибо встречался с ними во времена своей бурной молодости.

Конечно, местные волколаки были не чата седым волкам севера. Так думал Олаф. С оборотнями сражался его отец и братья в родовых землях, и много воинов пало в тех битвах. Потому чувствовал воевода волчью породу. И именно это чувство тогда сохранило ему жизнь.

И вот сейчас в землях Черного леса снова услышал он зов битвы.

– Мой меч сам просится из ножен, сказал он воинам-русам.

Те ответили воеводе:

– Мы пришли сюда для битвы.

– Все наши мечи ждут с нетерпением.

Но Олаф возразил:

– Я не о том вам говорю! Кровавая тризна не заставила бы мой меч звенеть от нетерпения! Это совсем иное! Клинок жаждет крови не простого человека! Скоро я стану поить его кровью человеко-волка.

– Много разговоров было про оборотней, воевода, – сказал один из воинов. – Но ныне их здесь нет. Мы не в землях далекого севера. Это Черный лес.

Олаф спорить не стал.

На следующий день он вывел своих воинов для боевой тренировки, как делал ежедневно. Они покидали крепость Велимира и уходили под сень деревьев, где никто не станет им мешать и глазеть на их искусство. Было у русов, чем удивить воинов рода Рыжего волка.

Звенели мечи, и топоры ударяли по щитам. Олаф отмечал хорошие удары бойцов и указывал на промахи.

– Ты снова открылся, Сигурд! Зачем, во имя Одина, ты отводишь свой щит в сторону? А ты Буи берегись ударов слева! Хотя в деле схватки с топором тебе равных нет. Мало видел я людей, что так управлялись с тяжелым оружием.

Длиннобородый Буи покраснел от похвалы воеводы.

Вдруг Олаф почувствовал, что рядом с ним находится оборотень.

Другие заметили его тревогу.

– Что-то случилось, Олаф?

– Твое лицо стало бледным, воевода!

Олаф поднял руку, требуя тишины. Так было тогда на севере, когда оборотни были совсем рядом, и когда погиб его отец. И вот он снова чувствует зверя!

Олаф огляделся. Вокруг не было никого кроме его воинов и какой-то старухи, что шла в направлении усадьбы по дороге.

– Старуха! – сказал он.

Ему ответили:

– Их много ходит в усадьбу, Олаф.

– Много? Ты не понимаешь, о чем говоришь, Буи!

Старуха спокойно, не обращая внимания на воинов, прошла мимо. Но Олаф догнал её и сдернул с её головы накидку. Молодая красавица хорошо умела притворяться! Никто и подумать не мог, по этой сгорбленной фигуре, шаркающий походкой идущей к замку, что под рваной серой накидкой скрывается молодая и крепкая женщина.

Олаф сразу узнал кто это по смуглой коже. Об этой девке говорили в усадьбе все!

– Дочь волколака! – вскрикнул он. – Мое чувство на оборотней не обманывало меня никогда!

Дара отскочила в сторону, но воин предупредил её.

– Не думай об обращении! Я успею зарубить тебя десять раз до того как ты станешь волком!

***

Остромир видел это, словно все произошло на его глазах. Истома спросил его:

«Желаешь знать, что дальше будет с Дарой, дочерью волколака?»

«Кто этот воин, что схватил её?»

«Олаф из туманного фьёрда, который в молодости охотился на седых волков. Он ненавидит оборотней, ибо те убили его отца и многих его родственников. Он любит убивать волков. Но что такое ненависть Олафа в сравнении с ненавистью Велимира?»

«Ч с ней будет? Как мне помочь?»

«Дочь волколака ждет смерть до захода солнца, если она попадет в руки воеводы Велимира, а русы отдадут её».

«Но ты способен её спасти! Разве не так?»

«Я спасу её. Но если ты сейчас покинешь усадьбу и не станешь мне перечить».

«Я согласен, – сказал Остромир. – Не причиняй Даре вреда».

«Тогда уходи сейчас. И жди своего часа. Он придет скоро»…

***

Истома попросил выпустить его из усадьбы, и воины открыли ему ворота. Ведун был один. В сгущавшихся сумерках он пошел в сторону Черного леса.

Воевода Велимир наблюдал за ведуном с башни стражи.

– Он один отправился к лесу!

Жрец Перуна ответил воеводе: