Кровавый приговор

Майоне сделал полшага вперед и тихо кашлянул, потом сказал что-то насчет необходимости пойти в уборную и с опущенной головой покинул кабинет.

Ричарди сам себе не верил. Он так много воображал себе по поводу их последней встречи и поэтому теперь был в ужасе. Как он мог повести себя так по-идиотски?! Он, который привык каждый день смотреть на смерть и разложение, был не способен всего несколько минут вести нормальный разговор. А теперь она ушла обиженная и сердитая, думая о нем все самое худшее, что только возможно.

Он был в отчаянии.

Энрика быстрым шагом возвращалась по улице Толедо к себе, на улицу Святой Терезы. Ароматный ветер дул ей навстречу, словно насмехаясь над ее горем.

Она была в отчаянии.

Она ждала чего угодно, но только не встречи с ним лицом к лицу. Значит, он комиссар полиции. Как же ей теперь сказать ему, что она не такая злая, какой появилась перед ним? Какая она дура! Дала волю своему гневу из-за того, что ее застали врасплох! И еще одета как женщина-солдат вспомогательных войск в книге Каролины Инверницио.

Она не сумела улыбнуться или сказать ласковое слово и этим дать ему предлог для приглашения. И что еще хуже, не смогла придумать ничего лучше, чем проблема со здоровьем. Не хотела выглядеть глупой доверчивой мечтательницей, а теперь он будет думать, что она больна, может быть, даже туберкулезом. Теперь он даже не станет подходить к окну по вечерам. Дура!

Энрика плакала и шла по улице, подгоняемая ветром, который нес из леса обещание весны — намек на запах цветов.

38

Вернувшись в кабинет, Майоне увидел там уже обычного Ричарди — непроницаемого, сдержанного, задумчивого. Может быть, комиссар был только чуть печальнее, чем всегда.

— Продолжаем работать, Майоне. Этот день оказался трудней, чем я ожидал. Кто у нас следующий?

Бригадир посмотрел в записную книжку:

— Значит, так. Следующий — Иодиче Тонино, хозяин пиццерии из Саниты, клиент по ростовщичеству. Дело обстоит так: Иодиче имел тележку — одну из тех, возле которых вы часто останавливаетесь пообедать. Его дела шли неплохо. Это трудяга и весельчак. Он работал даже в плохую погоду. Потом он открыл пиццерию, купив для этого помещение закрывшейся кузницы, и занял деньги у Кализе. Но дела пошли неважно. По словам Петроне, он уже два раза получал отсрочку платежа и в тот вечер обязательно должен был заплатить.

Комиссар, казалось, думал о чем-то своем.

— И он заплатил? — спросил Ричарди наконец. — Ты посмотрел в коробке?

Майоне кивнул:

— Да, комиссар, я снова проверил. Кажется, я уже говорил вам об этом. Но на его имя ничего нет. Извините, комиссар, за вопрос, но вы действительно хорошо себя чувствуете? У вас, правда, никогда не бывает очень яркий цвет лица, но сейчас вы, по-моему, похожи на мертвеца, до того бледный. Если хотите, прекратим работу до завтра. Кализе никуда от нас не уйдет.

— Говоришь, я похож на мертвеца? Нет, не похож. Поверь мне, нужно очень постараться, чтобы казаться мертвым. Может быть, я просто немного устал. Посмотри, не пришел ли этот Иодиче. Продолжим.

Он увидел полицейских в дальнем конце улицы. В это время он все еще стоял на балконе и думал о том, что ему надо сделать и как поступить. Он увидел, как эти двое приближаются. Уличные торговцы, женщины и дети гуляли по Санта-Лючии, стараясь первый раз в этом году глотнуть морского воздуха. В этой разноцветной толпе полицейские были похожи на двух серых насекомых.

Он сразу понял, почему они здесь. Эти двое пришли за ним. Он со своим простодушием, конечно, оставил следы, и полиция каким-то образом их обнаружила. Он улыбнулся, подумав об иронии судьбы. Он оказался неопытным. Самый знаменитый в Неаполе адвокат по уголовным делам, профессор самого престижного университета Италии в области юриспруденции, гроза всех прокуроров, получивший в суде прозвище Лиса. И попался. А из-за чего? Из-за любви.

О Руджеро Серре ди Арпаджо можно было говорить все что угодно, но нельзя было сказать, что он лгал себе самому. В том случае он не спасал свое имя или положение в обществе. Дело было в любви к жене. К той самой женщине, которая уже давно едва разговаривала с ним, не обращала внимания ни на него, ни на дом, ни на честь имени, которое носит, и бесстыдно выставляла напоказ свою любовную связь.

И все-таки он любил ее. Любил всем сердцем. Он мысленно увидел перед собой ее улыбающееся лицо, услышал ее серебристый смех и подумал, что стоило рискнуть собой, чтобы не отказаться от нее.

Два жандарма остановились перед входом в особняк и теперь разговаривали с привратником, у которого униформа была ярче, чем у них. Руджеро увидел, как они передали ему конверт и ушли. В чем дело? Он позвал свою служанку — девушку, у которой всегда был испуганный вид, и велел ей сейчас же принести ему этот документ.

Через минуту он уже вертел в руках вызов в управление полиции для синьоры Эммы Серры ди Арпаджо.

В первый раз за долгое время он с трудом улыбнулся. Может быть, еще не все потеряно.