Кровавый риск

Такер сказал: «Я достаточно рано понял, что последний человек, которого я захочу видеть, будет мой отец. Если владение деньгами означает, что ты должен потратить всё своё время, чтобы их пасти и не оставить при этом совсем времени на наслаждение жизнью, тогда деньги — это совсем не для меня». Он снова откинулся назад в кресле, сила его голоса плавно спадала. «Деньги, по мне, существуют для того, чтобы их тратить. Это привело в ужас старика, и именно поэтому он решил, что я был непослушным и добился, чтобы этот пункт появился в завещании моей матери. Он хотел, чтобы я был таким же строителем империи, как и он сам. Жизнь слишком коротка, однако, чтобы растрачивать её на череду залов для заседаний».

— Чтобы иметь деньги, ты должен делать деньги, — сказал мистер Меллио, как будто он читал это предложение на лакированной настенной табличке. — Состояние можно быстро промотать, Майкл. Даже не смотря на размер твоего наследства, или намного больший размер состояния твоего отца.

— Моя мать оставила три миллиона долларов, плюс-минус несколько тысяч. Даже если их вложить в мелкие шестипроцентные свободные от налогов облигации, это принесёт сто восемьдесят тысяч в год. Я мог бы жить с этим весьма неплохо, мистер Меллио.

— Твой отец полагает, что не смог бы, что ты бы начал в основном откусывать от наследства кусок за куском.

— Мой отец ни черта не знает об этом, — сказал Такер. — Он просто хочет иметь меня под рукой для того, чтобы слепить очередной корпоративный выдающийся ум. На следующем шаге судебных испытаний, или через раз, суд начнёт со мной соглашаться. Он не сможет продолжать подкупать каждого судью, который будет вставать на пути. Один из них обязательно окажется честным, особенно в судах высших инстанций.

Меллио сменил позу эльфа на роль потрясённого банкира, захваченного врасплох несостоятельными обвинениями. Это было даже хуже, чем когда он играл роль эльфа, настолько же правдоподобно как если бы Элиз попыталась сыграть фригидную, скучную домохозяйку в телевизионной рекламе. «Ты же не всерьёз предполагаешь, что…»

Такер его оборвал. «Пожалуйста, давайте поговорим о займе».

Меллио подвигал своими губами вверх и вниз, как человек, которому что-то попало в горло, наконец, закрыл свой рот и привёл в порядок мысли. Он сказал: «Майкл, счёт в этом банке оформлен исключительно для выдачи ежемесячных чеков из твоего траста в определённых размерах, которые ты не использовал и не обналичивал на протяжении более трёх лет. Я думаю, что к настоящему времени их на счёте накопилось тридцать семь, каждый на сумму десять тысяч долларов. Я не могу понять, почему ты хочешь взять займ, если тебе доступны эти деньги».

— Выдайте мне кредит хотя бы на небольшую сумму в пределах разумного, мистер Меллио, — сказал Такер. У него был уставший голос, и он на самом деле устал. Он не был хорош в этом виде словесных перепалок и, в придачу, у него не было практики в них. Ему очень хотелось покончить с Меллио, банком и городом, чтобы была возможность вернуться к наиболее насущной проблеме — вызволение Мёрла Бахмана из поместья Баглио, расположенного в горах, до того, как водитель выбьет из него всю информацию обо всех остальных. — Мне известно, что мой отец отслеживает выдачу тех чеков, и я прекрасно знаю, что потеряю, соблюдая его условия. У меня хороший адвокат. Мы с ним обсуждаем заключение сделки по поводу всего этого, всех вас.

Меллио снова выглядел шокированным, затем решил, что это не лучшая его роль, прекратил её играть и принял обличие весьма делового человека. «Хорошо, подписав отказную бумагу от получения разрешённых чеков, ты одобришь контроль твоего отца над наследством. Но что это изменит, Майкл? Это ничего больше, чем простая формальность, в самом деле. Твой отец, в силу завещания твоей матери, уже имеет контроль».

Такер снова вздохнул, провалился в кресло, посмотрел на часы: без четверти девять. Клее начал напрягать его глаза, и тёмные тиковые панели начали надвигаться на него. «Расписавшись за эти чеки, я бы расписался также за потерю собственного права вести дело, которое сейчас находится в суде. Я бы ограничил себя до невозможности на всю оставшуюся жизнь, или на всю оставшуюся жизнь моего отца, во всяком случае».

— Но ты сказал, что деньги волнуют тебя только с позиции того, чтобы можно было их тратить, — спокойно возразил Меллио. — Для этого ты мог бы брать этот приятный ежемесячный чек.

— Я сказал, что я мог бы получать сто восемьдесят тысяч в год, но сейчас я имею возможность получить лишь сто двенадцать. Я приобрёл от отца одно понимание — к богатству привыкаешь.

— Предельный размер чеков может быть легко увеличен, — сказал Меллио.

Такер покачал головой. «Нет. Здесь не только это. Как только я подпишу отказ, тем самым потеряв средство воздействия против своего отца, он получит больший контроль надо мной, чем я готов ему предоставить. Он может даже вернуть выплаты обратно, до тех пор, пока я не подчинюсь и не пройду через шарады обучения бизнесу от него».

— Он не сможет этого сделать, — сказал Меллио.