Кровавый скипетр

– Ничего больше не хочу слышать! – крикнул Фюрстенберг. – Я знаю, что московиты, взяв награбленное, ушли в Ивангород! Отправьте людей во все углы государства, пусть самые знатные прибудут в мой замок! Нужно собрать ландтаг! Пусть рыцари сами решают судьбу своих владений!

Прищурившись, Кетлер поклонился и поспешил покинуть ландмаршала. Злостно стиснув зубы, он шагал по коридорам, чеканя каждый свой шаг, отдающийся эхом в высоких стенах замка. За ним со шлемом в руках едва поспевал оруженосец.

– Старый ублюдок! – зашипел Кетлер, тверже печатая шаг. Никто не знал, что уже долгое время, с тех пор как начали обостряться отношения с Москвой, к нему зачастили литовские послы. Первым из них был Михаил Гарабурда…

Это было прошлой весной. Кетлер отправился со своей свитой и верными ему рыцарями на первую охоту. Лов удался – Кетлер лично убил огромного вепря, старого, с массивными желтыми клыками. Поразив зверя копьем, он дождался, пока кабан обессилеет, а после подошел к слабеющей жертве своей и хладнокровно перерезал ей глотку кинжалом. Радостно вопили охотники и свита коадъютора, пока вепрь, судорожно дергая ногами, истекал алой кровью…

Празднество было в разгаре – хмельные от вина и свежего лесного воздуха рыцари уже привезли девок из ближайшей деревни. Вот и сам Кетлер лез рукой под подол одной девицы, сидящей у него на коленях. Конопатая, с гнилыми зубами, она не вызывала у него никакого отвращения. Коадъютор прекрасно знал, что сегодня он наградит ее своим семенем и отправит домой. А в маленькой деревушке вскоре родится ребенок, которому будет суждено вырасти в нищете среди других крестьян, и он никогда не узнает, кем был его отец. Сколько таких детей появлялось за века нахождения ордена в ливонских землях?

– Господин! В вашем шатре вас ожидает какой-то человек. Стража приглядывает за ним. Он хочет говорить с вами! – прошептал слуга в самое ухо. Вмиг отрезвевший Кетлер спихнул с колен девку и, поднявшись, грозно зашагал к шатру. Кто может желать видеть его? О посланнике ландмейстера бы уже давно доложили всем.

У шатра Кетлера ждал молодой человек довольно приятной наружности. Он склонился в приветствии.

– Кто вы? Что вам нужно? – прорычал коадъютор.

– Мое имя Михаил Гарабурда, если вам угодно. Нужно говорить с вами. Наедине. Это очень важно!

Он говорил спокойно, без какого-либо волнения. Кетлер, держась за меч, висевший у пояса, покосился на своих стражников, окруживших пришельца. Усомнившись в том, что это подосланный убийца, коадъютор велел охранникам отойти, а сам зашел в шатер и пригласил туда молодого человека.

– Я посланник короля польского и великого князя Литовского короля Сигизмунда Августа. И мне важно, чтобы о нашей встрече никто не узнал. Слышите? Никто!

Гарабурда очаровал Кетлера, говорил много и по делу, заверял, что польский король Сигизмунд будет верным другом ордена и всегда будет готов прийти на помощь, особенно ежели дело касается их общего врага – царя Иоанна, варвара, коего нельзя выпускать из его далеких глухих лесов.

Так Кетлер стал сторонником Польши. После он много виделся с посланниками Сигизмунда, и все больше убеждался в их правде. Они ждали одного – войны. И нельзя было допустить, чтобы старый осел Фюрстенберг загубил это дело, ибо варвара Иоанна надобно сокрушить раз и навсегда!

Уже вечером того же дня Кетлер отправил тайного посла в Нарву.

Нарва[39] стоит довольно близко к Ивангородской крепости. Тонка граница с варварской Московией. Фохт Шнелленберг, защитник Нарвы и командующий городским гарнизоном каждую ночь поднимался на стены города и всматривался в бесчисленные огни, мерцающие во тьме – там стоит крепость Ивангород, наполненная русскими войсками. Их разделяет небольшая река Нарва. Рукой подать!

Минувшим днем к Шнелленбергу прибыл гонец от коадъютора Кетлера с письмом, в котором говорилось о необходимости ведения боевых действий. Он писал, что ландмейстер Фюрстенберг стар, труслив и недальновиден. Старик ведет орден к гибели. И лишь война спасет их братство. Кетлер велел гарнизону Нарвы обстрелять хорошенько Ивангород, чтобы «разбудить спящего зверя и выманить его в ловушку». Шнелленбергу была назначена значительная сумма в случае успешной операции и богатый земельный надел. И, конечно, никто не должен был знать об этом письме.

Шнелленберг всматривался во тьму и думал о том, что в его руках будущее Ливонии. Фюрстенберг, как и собирался, созвал ландтаг, куда собрались все комтуры[40] и епископы, после долгих споров и препирательств решено было заплатить Иоанну шестьдесят тысяч талеров и отправить послов для заключения взаимовыгодного мира.

Стоит ли подчиняться Фюрстенбергу, согласившемуся на унизительную дань варварам-московитам? Стоит ли рискнуть и выполнить приказ интригана Кетлера и подготовить себе тепленькое местечко при следующем ландмейстере? Шнелленберг, как и его отец, умудрился промотать богатое состояние их рыцарской семьи, и теперь защитник Нарвы погряз в долгах. Сумма была обещана такая, что могла бы покрыть все долги!