Кровавый след бога майя

— Во всяком случае, твой отец в это верит, — ничуть не смутилась та. — А что касается особых способностей, дед благодаря черепу обрел дар предвидения. Например, отец говорил, что он за полгода до начала войны предупреждал о блокаде и голоде, даже насильно отправил их в Куйбышев в самом начале лета 1941 года. Он всегда заранее знал о готовящихся неприятностях и старался принять необходимые меры. Правда, по словам отца, дед никогда не был особенно счастлив, много болел, но жизнь его сложилась вполне благополучно. Он профессорствовал, собрал бесценную коллекцию, был счастливо женат, воспитал двоих детей — и все это на фоне чисток и войны. То, что все эти катаклизмы не коснулись нашей семьи, несмотря на наше дворянское происхождение, было огромным везением. Но дед не был счастлив, его угнетала зависимость от Ах Пуча. — Агнесса выпустила очередное кольцо вонючего дыма. — Нашему отцу достались в наследство от него талант, деловое чутье, умение ладить с людьми. Твоей бабушке — особый дар воздействовать на людей, что-то вроде гипноза. Ходили легенды, что закоренелые алкоголики после одной беседы с ней завязывали навсегда. Она работала в профкоме крупного комбината, и цены ей там не было. Ее боялся даже директор, потому что не мог ей ни в чем отказать.

На мне, Владе и твоем отце этот дар стал иссякать. Никакими особыми талантами мы не блещем, разве что твой отец виртуозно умеет приспосабливаться к обстоятельствам. — Она загасила сигарету в пепельнице. — Да, Леонид говорил, ты учишься на психфаке. Значит, у тебя та же способность, что у всех нас, — ты чувствуешь людей и умеешь ими манипулировать. Если будешь развивать этот дар, возможно, добьешься большего. Мы не пытались.

— Маша, надеюсь, ты понимаешь, что за исключением фактов все остальное — семейные легенды, правды в них не больше, чем в детских страшилках. Твоя бабка в них не верила, я тоже. Да и Агнесса, что бы она здесь ни молола, в эту ерунду не верит. — Леонид Аркадьевич недовольно глянул на дочь.

Не желая его раздражать, Маша кивнула. Правда, стоило отцу отвернуться, как она подмигнула Агнессе. Разумеется, она поверила далеко не всему, что услышала, но какая-то часть правды в этом все же была. Не просто же так отец жаждет получить этого Ах Пуча.

Глава 12

Ленинград, 1929 год

— Коля, извини, что беспокою. Пора ужинать, — заглянула в кабинет жена.

— Да-да, спасибо. — Николай Иванович оторвался от рукописи.

Он работал над диссертацией «Колониальное господство Британской империи и угнетение коренного населения Индии в первой четверти XX века». Тема Николаю была близка. Он не жаловал англичан, очевидно, сказывалось близкое знакомство с Митчелл-Хеджесом, что же касается жизни индийского народа, невыносимой нищеты, забитости и каторжного труда, обо всем этом он знал не понаслышке — видел собственными глазами.

Жена вышла. Николай откинулся на спинку кресла, взглянул на снег за окном. Скоро Новый год, первая в жизни дочери елка. Оленьке вчера исполнилось полгода.

Теперь они жили в квартире его родителей вчетвером. Он, его жена Елизавета Викторовна, теща Наталья Дмитриевна и маленькая Оленька.

Аня вскоре после смерти Колодкина вышла замуж за давнего знакомого семьи Всеволода Сергеевича Каратаева и вместе с детьми переехала к нему на Петроградскую сторону. Каратаев был видным химиком, новая власть его ценила. За сестру и племянников Николай был теперь спокоен.

Михаил тоже устроился — окончил медицинский институт и пошел ординатором в «Боткинские бараки», старейшую инфекционную больницу города. Жилье он предпочитал снимать ближе к месту службы.

Елизавета Викторовна уже хлопотала у стола. Увидев мужа, она лучисто улыбнулась.

Лиза была влюблена в него с самого детства. Их семьи дружили, дети часто виделись. Николай был старше жены на целых восемь лет и в детстве представлялся ей совсем взрослым — умным, решительным, красивым, настоящим принцем. Потом принц исчез на долгие годы. Но детские видения не растаяли за это время, а только укрепились в ее сердце. Николай стал в ее мечтах рыцарем того старого мира, который исчез безвозвратно.

Три года назад они случайно столкнулись в трамвае. Николай с Мишей ехали к Ане на именины. Разумеется, Николай не узнал ее, да и Лиза, скорее всего, не узнала бы рыцаря из своих грез, но она узнала Мишу, и они поздоровались. На Николая она смотрела равнодушно-вежливым взглядом до тех пор, пока Миша не спросил:

— Елизавета Викторовна, вы, верно, уже не помните моего старшего брата? А ведь когда-то в детстве вы были знакомы.

Николай поразился перемене, которая с ней произошла. Рот ее приоткрылся, руки задрожали. Она смотрела на него так, словно боялась, что он вот-вот растает.

— Николай Иванович! — наконец выдохнула она. Трамвай занесло на повороте, и она почти рухнула в его объятия.

Что с ним случилось в те несколько секунд, пока он удерживал ее на весу, Николай так и не понял, но весь оставшийся день думал только о ней. Вспоминал ее взгляд, поворот головы, робкую улыбку. Он продержался три дня, а на четвертый явился с букетом.