Кровавый след бога майя

Ничего, кроме отправки на фронт, он не боялся. Дома под кроватью и во всех шкафах сложены пакеты круп, макарон, консервы. В кухне и в столовой — запасы дров. Немного, это все же не крупа, дрова трудно натаскать, не привлекая внимания соседей. И все-таки начиная с апреля Николай планомерно ими запасался, также как и едой. Даже от покупки пейзажа Куинджи отказался. Не до пейзажей. Видение худых, с запавшими глазами людей в усеянном трупами, замерзающем городе не давало покоя. В этих его кошмарах не было врагов, не было крови — только белый-белый снег и призраки, когда-то бывшие людьми.

Жене он послал телеграмму, чтобы не волновалась: «В больнице. Перелом ноги. Операция прошла успешно». Остальное в письме.

Лиза читала это письмо в своей маленькой комнате, когда дети уже спали. С той минуты, как пришла телеграмма, она не находила себе места.

Когда голос Левитана, раскатистый и грозный, объявил о вероломном нападении немецких захватчиков, она всерьез испугалась.

Как он мог знать? Откуда? Да она знала, что у мужа сильно развита интуиция, он чрезвычайно чуток к окружающему миру. Подобное качество, как объяснил профессор психиатрии, с которым она консультировалась незадолго до рождения Оли, не редкость для людей с неустойчивой психикой. Тогда, будучи беременной, Лиза не на шутку испугалась за еще не родившегося ребенка.

То, что в пору девичьей влюбленности казалось ей романтическим проклятием, от которого она поможет мужу избавиться, которое они вместе сумеют преодолеть — все что угодно, лишь бы вместе, — теперь приобрело иной смысл. А как иначе, если на свет должно появиться новое драгоценное существо?

За первый год супружеской жизни она вполне оценила степень зависимости мужа от загадочного Ах Пуча. Показывать ей статуэтку он отказался категорически. Он запирался со своим божком в кабинете, сидел там часами, раз в неделю приносил с бойни бутыли с кровью и спускался с ними в подвал. Страсть Николая к кровавым обрядам стала пугать ее не на шутку. Объяснение, что крови жаждет золотой болван, выглядело ужасающе неправдоподобным и заставляло думать, что муж болен.

Но болезнь эта никак, помимо связи с Ах Пучем, не проявлялась. Николай был любящим, заботливым, внимательным — идеальным мужем. Никогда ни в чем ей не отказывал, не упрекал, всегда был вежлив, неприхотлив, щедр. Если бы не Ах Пуч и его жажда крови!.. В конце концов, Лиза не выдержала и обратилась к специалисту. Всего она, конечно, не рассказала — ни об убитом на корабле человеке, ни о нападении хулиганов, ни о Колодкине. Доктор подтвердил ее худшие опасения.

— Ваш муж пережил в джунглях сильное потрясение. Он провел в одиночестве не один день, очевидно, его рассудок не справился с такой нагрузкой. Говорите, его помешательство проявляется, только если речь заходит об этом языческом божестве? Как вы сказали — Ах Пуч? Думаю, мы сможем помочь вашему супругу. В любом случае спокойная жизнь и домашняя обстановка должны сказаться благотворно на его психике.

Николаю она об этом разговоре ничего не сказала — он бы не простил недоверия. Она только изо всех сил старалась создать в доме атмосферу уюта и покоя, как советовал профессор.

И оказался прав: муж с каждым месяцем становился все более уравновешенным. Рождение Олечки стало счастьем для обоих. Теперь он все реже запирался в кабинете, еще через год бросил работу на бойне и почти не заговаривал об Ах Пуче.

В январе нынешнего, 1941 года случился рецидив. Коля разбудил ее на рассвете, бледный, лоб покрыт испариной, и стал требовать, чтобы она немедленно уехала вместе с детьми.

Спросонья она никак не могла понять, о чем он толкует. Потом, заметив горячечный блеск в его глазах, испугалась, попыталась успокоить, убедить, что это всего лишь сон, что нужно принять капли. Ничего не помогало. Пришлось согласиться, чтобы он успокоился. Николай перестал метаться по спальне, поцеловал ее в лоб и ушел в кабинет.

Идея отъезда превратилась в манию. Дня не проходило, чтобы муж не требовал от нее все бросить и немедленно покинуть город. Он кричал — впервые за всю их совместную жизнь он повысил на нее голос. Он плакал, умолял, грозил, что со дня на день начнется война, и тогда все они погибнут. Между прочим, полнейшая нелепость: Советский Союз заключил с Гитлером пакт о ненападении, и пророчества о скором и внезапном нападении германских войск ничем, кроме бреда, нельзя было объяснить.

Николай не успокаивался и довел жену до того, что она стала всерьез опасаться за детей. Юрику было всего пять, Оле двенадцать. Лиза сдалась. Бог с ним, с Ленинградом, с работой, главное — дети. Нужно увезти их отсюда, только дождаться конца учебного года, чтобы Оленьку не срывать с занятий. Первого июня, как только начались каникулы, они сели в поезд и отправились в чужой, незнакомый Куйбышев. Почему именно туда — Лиза не понимала, но спорить больше не могла, не было сил.

Сложнее было с детьми. Они требовали объяснений, но их не было. Она просто повторяла, что это ненадолго, скоро они вернутся.