Кровавый след. Зарождение и становление украинского национализма

В постановлениях большого сбора украинский национализм охарактеризован как духовное и политическое движение, а украинская нация – как продукт-идеал формирования посредством реализации украинского национализма в Украинском государстве. В области военной политики ОУН исходила из того, что только военная сила, которая будет опираться на вооружённый народ, готовый упорно бороться за свои права, может освободить Украину от захватчиков и создать условия к возрождению государственности. Хотя в принятых на Большом сборе документах не раскрывались формы и методы деятельности ОУН, однако поставленная задача «оздоровить отношения внутри нации, вызвать в украинском народе государственное творчество» свидетельствовала о том, что новоявленная организация вряд ли будет действовать, так сказать, в конституционном поле и задумываться над трактовкой понятия толерантность.

Большинство прошлых и современных исследователей убеждены, что ОУН возникла, с одной стороны, как политическое, националистическое движение, с другой – как законспирированная нелегальная организация военного типа с заданием в будущем заменить собою УВО, которая стала стержнем ОУН. Между тем УВО не сразу растворилась в ОУН и до середины 1930-х годов, выступая в роли боевой фракции ОУН, сохраняла свою организационную независимость. Верховная команда УВО упоминалась в обращении приемника Е. Коновальца – А. Мельника 15 октября 1938 года. По этой причине, например, Проводник краевой экзэкутивы ОУН на ЗУЗ считался одновременно и краевым командантом УВО. А рядом с военным референтом ОУН работал боевой референт УВО, который отвечал за подготовку и проведение диверсий, террористических актов[325].

Участники Конгресса ОУН

Е. Коновалец и его ближайшее окружение стремились чётко разграничить сферы и направления деятельности обоих родственных организаций, сохранить ещё на некоторое время УВО. Причина проста – это отработанная со своей историей и опытом работы разведывательная структура, приносящая хорошие деньги и востребованная у нескольких «заказчиков». Их особенно беспокоило то обстоятельство, что молодежь западноукраинских земель, которая с энтузиазмом вступала в ряды ОУН, предпочла взять на вооружение методы УВО и несла по причине отсутствия подпольного опыта значительные потери от действий польской полиции, давая ей основания обвинять в террористической деятельности ОУН. Не в восторге от очередных провалов УВО в Польше пребывала германская разведка, пытаясь через Е. Коновальца урезонить очередной набор национальных террористов, переориентировав их на кропотливый сбор разведывательных сведений. Однако всё было тщетным, и в городах Речи Посполитой продолжали греметь выстрелы, а тротуары заливала кровь.

О характере разговоров, которые проходили между членами ПУН в контексте упомянутого, ярко свидетельствует письмо секретаря ПУН В. Мартинца к Е. Коновальцу от 26 апреля 1930 г.: «Я за безусловное ограничение акций Союза (УВО – О.Р.) и её людей от ОУН, а за всякие разговоры о революционных актах между членами ОУН надо давать безапелляционно в морду… Надо настаивать на принципе: кто хочет делать атентаты (а не говорить о них), пусть выходит из ОУН и вступает в Союз, в ОУН никаких разговоров о Союзе, актах и т. д. не может быть и речи. Если ОУН хочет «революционных поступков», пусть делает такие поступки, которые не может Союз, – манифестации, драки, забастовки, кровавые вече и тому подобное»[326].

Однако по причине невозможности образумить молодое поколение ОУН от боевой деятельности УВО вскоре фактически слилась с ОУН, и последняя взяла на вооружение террористические методы своей предшественницы. На данном этапе националистического движения они были объективно неизбежны. Характерно, что когда с середины 1922 г. руководство УВО начало сдерживать террористические акции своих членов, то стал заметным переход части боевиков на сторону коммунистов, которые в то время выступали за активные формы борьбы с поляками. В середине же 1930-х годов в связи с кризисом и роспуском КПЗУ её члены часто становились в ряды националистического движения, видя в ОУН наиболее боевую силу в противоборстве с польским оккупационным режимом.