Кровавый след. Зарождение и становление украинского национализма

По поводу года установления официального сотрудничества ВО-УВО с германской военной разведкой имеются противоречивые данные. Некоторые называют 1921 год – Д. Веденеев, О. Кучерук, С. Шевчук. Другие называют 1922 год – П. Мирчук, А. В. Кентий, О. Мельникович. Мы же больше склоняемся к 1921 году, т. к. именно тогда Р. Яри оказался в Германии в качестве официального представителя ВО-УВО с целью создания не экспозитуры (представительства), но разведывательного центра – штаб-квартиры. О том, что 1921 год стал временем начала сотрудничества ВО-УВО с абвером, может свидетельствовать также факт резкого обострения государственных отношений между Германий и Польшей по территориальному вопросу: «Данцигский коридор» и Верхняя Силезия. К тому же Е. Коновалец излишне быстро закончил свои политические проекты в эмиграции и отбыл на родину, где пребывал безвыездно весь оставшийся годовой период, и с Р. Яри встречаться в условиях заграницы, наверное, для него было проблематично, хотя и возможно. И в то же время он не порывал своих «дружеских» отношений с С. Петлюрой, получая от него необходимую поддержку и покровительство.

Ранее мы уже отмечали, что «…связной между Начальной командой УВО и правительством ЗУНР Я. Чиж в письме от 24 марта 1922 г. просил главу ЗУНР подать докладные ведомости о недостатках в деятельности УВО «для перепроверки и возможного исправления изъянов»[110]. Из этого архивного материала усматривается следующее:

1. Разгром экспозитуры ВО-абвер осенью 1921 г. временно приостановил поставку в Берлин разведывательной политической и военной информации с территории ЗУЗ в канун особого пика территориальной напряжённости между Германией и Польшей;

2. С июля 1920 г. по март 1921 г. резидентурой ЗУНР была проведена определённая разведывательная работа, которая получила неудовлетворительную оценку со стороны «хозяина» экспозитуры – правительства ЗУНР, что заставило Я. Чижа как опытного контрразведчика запросить «по команде» «центр» – диктатора, сообщить о недостатках в работе;

3. Сам Я. Чиж в это время уже находился за границей, куда бежал после совершенного С. Федаком-младшим покушения на Ю. Пилсудского.

Вот как об этих днях вспоминает О. Навроцкий: «…Начались массовые аресты в среде студенчества, и тогда полиция мимоходом наткнулась на членов УВО. Не попался в тюрьму только Я. Чиж, каким-то счастливым случаем, а возможно через свою осторожность, т. к., кажется, не ночевал тогда дома. Некоторое время он скрывался во Львове и время от времени звонил комиссару Кайдану и издевался над его следствием…»[111].

Запрос Я. Чижа, безусловно, связан с провалом деятельности ВО-абвер в Крае, а также с ожиданием дальнейших указаний по организации работы и выхода из создавшегося кризиса, но к этому времени его место в экспозитуре Края уже занимал Е. Коновалец, о чём Я. Чиж не был поставлен в известность по причинам соответствующей конспирации и в какой-то степени утраты доверия в силу прошедших трагических событий.

Таким образом, в конце 1921 г. на арену деятельности ВО-абвер выходит полковник Е. Коновалец, к которому якобы обратились оставшиеся на свободе участники военной организации с просьбой стать их руководителем. Украинские историки до сих пор не раскрыли имена этих «оставшихся на свободе» членов ВО-абвер. Не разгласил их имена и сам командант Е. Коновалец. Собственной точки зрения по этому факту не высказал в своих воспоминаниях и Е. Петрушевич. По нашему же мнению, объяснить такой заговор молчания можно только одним обстоятельством – решение о назначении Е. Коновальца руководителем резидентуры ЗУНР на территории Восточной Малопольши было принято в Берлине с целью восстановления разгромленного подполья и налаживания дальнейшей разведывательной деятельности. В подтверждение нашего заключения следует привести мнение А. Кентия: «…Контакты УВО с немецкими организациями возникли, как уже говорилось выше, на рубеже 1921–1922 годов. Уже в одном из писем в феврале 1921 года в Восточную Галицию Е. Коновалец, оценивая состояние международных отношений в Европе, писал, что Германия «за любую цену и под любые условия желает ревизии Версальского договора 1919 г. и уже сейчас поддерживает контакты с теми, кто ей нужен, в том числе с украинцами…». А в письме от 5 апреля 1922 г. Е. Петрушевичу Я. Чиж подчёркивал, что «В.О. настаивает на целесообразности использования связи с немцами»[112]. То есть продолжения работы на Германию.

В конце 1921 г., как считает З. Кныш, полковник осознавал, что украинская национально-освободительная борьба должна продолжаться, а не повторяться: «…То обстоятельство, что уже в 1922 г. мы видим его во главе краевого “провода” военной организации, свидетельствует о том, что Е. Коновалец принял вызов новой эры. Дальнейшая деятельность военной организации действительно имела мало общего с традициями предыдущего этапа освободительной борьбы»[113].