Кровавый след. Зарождение и становление украинского национализма

3. Политическая ситуация в Западной Украине. А. Отношение к Польше и Советской Украине. Б. Отношение к эмиграционным центрам: Петлюровскому и Национальной Раде. В. Отношение к неукраинским организациям…». В начале съезда Е. Коновалец, О. Думин и Ю. Головинский попытались путём выдвинутых компромиссов ликвидировать недоразумения и предложили:

1. Будущие переговоры с Е. Петрушевичем будут проводиться не Е. Коновальцем, а лицом, которое рекомендует Е. Петрушевич;

2. Руководство деятельностью военных организаций переходит от Е. Коновальца к Директории (орган управления – О.Р.), в составе которой Е. Петрушевич назначает своего представителя;

3. Политическая работа изымается из компетенций Директории, однако ей предоставляется право в работе поддерживать разные политические группировки в зависимости от конкретных условий.

Несмотря на вообще-то приемлемые условия, Е. Петрушевич проявил непонятное упорство и капризность. К этому добавилось непредвиденное вмешательство в процесс переговоров В. Целевича, который предложил полковнику поддержку со стороны УНДО и американской украинской эмиграции. Покусившись на обещания В. Целевича и видя неуступчивость диктатора, Е. Коновалец, который уже был готов идти на очередные уступки в переговорах, резко изменил свою позицию и отказался от них и от дальнейших уступок. Обосновав это тем, что у него есть солидное число деятельных работников, которые провели в последнее время активизацию организации в Галиции, и что он может лишь попутно сотрудничать с Е. Петрушевичем.

Позиция В. Целевича отчасти была понятна и объяснялась тем, что УНДО враждебно относится к непримиримой в Польше политике Е. Петрушевича. Поэтому формально УНДО отбирает право репрезентации Е. Петрушевичем Галиции перед европейскими политиками и парализует его влияние среди украинцев Америки. Одновременно получает себе в союзники польское правительство и Ю. Пилсудского, а в будущем и перспективу заключения нового договора с Польшей перед началом войны с Россией. Благодаря этим спорам съезд раскололся. Е. Петрушевич предложил своим сторонникам создать военную организацию самостоятельно и обещал поддержку со стороны большевиков материального и политического характера (выделено О. Р.). Однако это предложение не нашло понимания, исходя из тех соображений, что существование двух аналогичных организаций на одной и той же территории будет вносить чехарду и сумятицу в их деятельность и приведёт к окончательной ликвидации структуры в борьбе за главенство. К тому же многие из лагеря Е. Петрушевича допускали, что в этой борьбе Е. Коновалец не остановится перед выдачей своих противников Польше (NB! Так как имел «кровавый опыт», в чём его некоторые «коллеги» небезосновательно подозревали. Выделено О. Р.). В итоге Е. Петрушевич остался в изоляции, а его группа приверженцев решила вести дальнейшие переговоры с Е. Коновальцем. Для этой цели 8–10 февраля 1926 года они командировали из Праги в Берлин В. Горбового. В отместку за поражение и остракизм Е. Петрушевич отказался выдать В. Целевичу 5000 долларов, полученных от немцев в счёт оплаты деятельности УНДО (по 2500 долларов ежемесячно). При этом указал, что от марта 1925 г. представляет интересы организации в Германии. В качестве варианта решения проблемы выразил готовность вернуть деньги: «…только после того, как будет устранён Дмитро Левицкий с председательского места в пользу Константина Левицкого»[236].

Во всей этой политической украинской, эмигрантской «неразберихе», полной интриг, предательств, подлости и жажды власти, прошли месяцы изнурительной борьбы. Совершённый 14 мая 1926 года государственный переворот в стране, трёхдневная гражданская война в столице и захват власти диктатором Ю. Пилсудским кардинально изменили политическую обстановку внутри и вокруг Польши. Вскоре Ю. Пислудским была объявлена «программа санации» – оздоровления экономики государства. Во внешней политике приход к власти маршала трактовался, в частности, в Советской России как возврат к 1920 году и ожидание вооружённой агрессии Европы против СССР. (И небеспочвенно, а вполне реально, что и показали события ближайшего будущего как в Польше, так и в СССР.)