Кровавый снег Даманского. События 1966-1969 гг.

Дежурный доложил нам, что на заставе все в порядке. В торце здания — маленькая пристройка из двух небольших комнатушек и такой же кухоньки. Это и было жильем начальника заставы. За чаем мы вернулись к прерванному разговору.

— Понимаешь, Виталий, в район Киркинского и Даманского надо бы выставить офицерское скрытное наблюдение, а я сам надолго не смогу покинуть заставу.

— Так давайте меня прямо завтра и спланируем. Мне все равно надо участок изучать и в обстановку конкретно врастать. К тому же у меня уже есть опыт общения с китайцами на границе.

— Это когда же ты успел его приобрести? — поинтересовался Иван.

— Было дело.

— Расскажи, расскажи, — заинтересовался Стрельников.

В 1964 г. после окончания третьего курса погранучилища нас, курсантов, направили на стажировку на границу. Ну а мне, как всегда, везет. Попал я в Зайсанский погранотряд, это в Казахстане, на западной границе с Китаем, на 2-ю погранзаставу. Местность гористая, абсолютно безлюдная. Только где-то в этих горах неподалеку чабаны пасут отары овец да верблюдов. Однажды начальник заставы направил меня во главе укрупненного конного наряда на проверку линии госграницы. А проходила она по водоразделу горного хребта. Это довольно высоко. За двое суток с привалом и ночевкой у чабана, что выпасал скот в этом районе, мы, наконец, прибыли на место. С рассветом поднялись на водораздел и спокойно поехали в нужном направлении. Горы там абсолютно безлесые. Голые, покрытые сплошным травяным ковром. На склонах там и тут как бы нарочно рассыпаны огромные каменные валуны. Едем мы преспокойно, любуемся природой, вдруг неожиданно увидели, как из-за одного такого огромного валуна наперерез нам скачут китайские пограничники на своих низкорослых лошаденках. Человек пятнадцать их было, а нас всего четверо. Когда они подъехали совсем близко, я, как учили, стал давать им отмашку рукой, мол, вы находитесь на советской территории, и я требую, чтобы вы ее покинули. Ни больше, ни меньше. Так нам было приказано действовать при нарушении китайцами советской границы.

Китайцы нагло кружили вокруг, толкая нас, что-то громко и зло кричали. Мои отмашки начали их забавлять. Один из них пытался подхватить моего коня под уздцы и отвести в сторону. Я пришпорил вороного и чуть не выдернул китайца из седла. Благо он успел убрать руку. Другой китаец тем временем на своей довольно крепкой лошади пытался сходу наехать на меня. От испуга моя лошадь резко отпрянула и у меня чуть было не свалилась фуражка. Поправляя ее и опуская руку, задел кобуру пистолета. Крышка щелкнула и открылась. Китайцы поняли это по-своему. Раздалась резкая команда. Отскочив в сторону, они вскинули автоматы и направили на нас. Обстановка накалилась до предела. Мои солдаты мгновенно залегли за камнями, наведя автоматы на китайцев. В напряженной тишине резко прозвучали три характерных щелчка. Значит, предохранитель снят, затвор передернут, патрон дослан в патронник. Еще мгновение и произойдет непоправимое.

— Отставить! — что есть мочи заорал я.

— Встать, оружие за спину!

Солдаты быстро выполнили мои команды. Китайцы молча, напряженно следили за нами, готовые в любое время открыть огонь. Мой конь, чувствуя напряженность всадника, стал всхрапывать и гарцевать на месте. Я с трудом удерживал его.

— Лови лошадей. Садись. За мной, поехали. Все нормально.

Китайцы тоже, видимо, стали успокаиваться и опустили автоматы. На этот раз все обошлось. Мы ехали дальше по водоразделу, утверждая тем самым, что охраняем здесь свою землю.

Иван внимательно выслушал мой неторопливый и не столь подробный рассказ. По его устремленному взгляду было понятно, что он о чем-то напряженно думал.

— Значит, на отмашки не реагируют? — спросил он.

— Почему не реагируют? Еще как реагируют, смеются нагло в лицо. За дураков нас держат.

— Виталий, знаешь, у нас такой же приказ. В случае нарушения границы в разговоры на вступать, давать отмашку. И это приказ, и его надо выполнять. Даже если тебе плюют в лицо. Понимаешь, нам нельзя иначе. Обстановка неясная. И не известно, как китайцы поведут себя дальше. Но пока мы не имеем права обострять ее. Но ответственность за охрану границы с нас никто не снимал. Даже наоборот, требования усилились. Что-то мы засиделись. Пора и отдохнуть.

Проснулся я по обыкновению рано. Но Стрельникова уже дома не было. Дежурный по заставе доложил мне, что начальник еще в 4 часа утра ушел на границу и не велел будить. Приятная забота командира о подчиненном. Впрочем, потом я узнал, что это характерная черта для Стрельникова — заботиться о подчиненных. За это уважали и любили его солдаты.