Кровавый зной

— Я должна. — Я оглянулась на альфу стаи. — Хорошо, я приду.

— Но не одна, — прорычал Виктор. Он одарил альфу стаи мрачным недобрым взглядом. — Я иду с ней.

— Как хочешь, — ответил Уэнрайт. — Но я бы не беспокоился о твоей маленькой подружке, Виктор. Если она может выходить под полуденное солнце и при этом лишь слегка загореть, уверен, она справится со всем, что приготовит для неё моя дочь. — Он взглянул на меня. — Кстати, это было впечатляюще. Хотелось бы мне знать, как тебе это удалось.

— Не твое дело, — огрызнулся Виктор, прежде чем я смогла ответить. — Вы, возможно, и подготовитесь к совету, но я буду всё время рядом с ней. Клянусь, если кто-нибудь тронет мою жену хоть пальцем…

— Всё зависит от тебя, Виктор. — Альфа стаи Уэнрайт кивнул нам обоим. — Доброго вечера. Надеюсь, увидеть вас обоих в девять часов у Скилл-Рок, чтобы извиниться.

Он развернулся и выскользнул за дверь. Другие оборотни исчезли вместе с ним. Через минуту даже их запах рассеялся, и я могла бы поклясться, что всё это сон. Ну, за исключением Виктора, смотревшего на меня.

— Ты хоть понимаешь, что только что наделала? — прорычал он.

— Что? — Я спокойно пожала плечами. — Согласилась извиниться, лишь бы только они от тебя отстали. В чем дело?

— А то, что ты не сможешь просто сказать «извини» и всё. Прикосновение к альфа-суке в гневе смертельное преступление. Они не позволят тебе отделаться простыми извинениями.

Холодок страха прокатился по моей спине, но я постаралась не показывать этого.

— А что еще я могла сделать? — запротестовала я. — Ты слышал его угрозы.

— Он угрожал мне. Верно. — Виктор стукнул себя в широкую грудь. — Это значит, отвечать должен был я, а не ты. Если бы ты не вмешалась и не пообещала прийти, я бы сам со всем разобрался.

— Как? — спросила я. — Ввязавшись в драку сразу со всеми? Нет. Ты большой и сильный, Виктор, но в этой стае слишком много волков. Ты не сможешь драться со всеми ними из-за меня, я не хочу этого.

— То, что ты хочешь, не вариант, — прорычал Виктор.

— И почему? — воспротивилась я, начиная злиться. — Потому что мы связаны? Позволь мне кое-что сказать тебе, Виктор, то, что Корбин насильно поженил нас, не означает, что я твоя собственность.

— Да, я в курсе, — прорычал он, сверкая золотым взглядом. — Я уже говорил, Тейлор, ты моя. По Закону Собственности, ты моя, а я твой.

— Я не принадлежу тебе, — произнесла я дрожащим голосом. — Последние шесть лет я провела в сексуальном рабстве у Селесты. И не променяю одного хозяина на другого.

Он, явно расстроенный, провел руками по волосам.

— Я не твой хозяин, Тейлор, я твой муж. И должен защищать тебя.

— Я могу сама о себе позаботиться, — отрезала я. — И не забывай, ты мой муж ещё на два месяца, по Закону Собственности. После этого… — я замолчала, прикусив язык, очевидно, слишком поздно — сказанного не воротишь. Виктор окинул меня яростным полным боли взглядом.

— После ты уйдешь, верно? — потребовал ответа он. — И больше ничего не имеет значения. Очевидно, что и вчерашняя ночь не много для тебя значила.

— Это много для меня значило, — запротестовала я. — Это было невероятно… потрясающе…

— Невероятно глупо, ты хотела сказать. — Он снова провел рукой по волосам. — Боже, поверить не могу, что оказался таким идиотом.

— Виктор… — начала я, но он схватив ключи с кухонной стойки и вылетел за дверь.

Я снова позвала Виктора, но он уже уехал. Когда его грузовик пронесся мимо, я увидела, как кто-то красной краской-спреем большими заглавными буквами написал по всему борту его грузовика «ТРАХАРЬ КЛЫКАСТОЙ».

Я села за стол и расплакалась.

Глава 19

Виктор

Я понимал, что не должен был слетать с катушек, но её слова сводили меня с ума. То, что по Закону Собственности я её муж ещё на два месяца, а потом она уйдет… этого я не мог вынести. Волк внутри меня проснулся средь бела дня и выл от горя и тоски.

«Моя, — твердил он. — Моя, моя, моя. Бледная девочка моя — наша. Мы должны забрать её, пометить, пока не стало слишком поздно».

Ещё глубже во мне зашевелился «он». Зверь, ни человек, ни волк, но почему-то он тоже пришел в ярость. При мысли о том, что Тейлор уйдет, метка на моей спине заполыхала огнем, проклятие свинцовым грузом давило на плечи.

Для меня это оказалось слишком. И я сделал единственное, что мог, — ушел.

Я проехал несколько миль, пытаясь успокоиться. Пытаясь придумать, как пережить совет стаи предстоящей ночью. Смертельное оскорбление — серьезное преступление, особенно если нанесено кому-то из семьи альфы стаи. Не имело значения, что Тейлор лишь коснулась Ли-Энн, не оставив на её коже ни единого синяка — она была виновата лишь потому, что осмелилась поднять на неё руку.