Кровби. Книга 1

Элизабет с Дайнером несколько мгновений стоили друг против друга, не произнося ни слова. Элизабет чувствовала, что Дайнеру не нравятся её отношения с Эббэтом. Он откровенно недолюбливал её избранника, не пытаясь прикрыть свою враждебность маской приличия. Девушка выдержала его пытливый взгляд, и первая нарушила молчание.

— Дайнер, что случилось? — спросила она.

— Я и сам бы хотел знать. Мистер Ковгэнс очень встревожен. Ничего мне не объяснив, он послал за тобой и попросил, чтобы я зашел к нему вместе с тобой.

— Меня пугает такая таинственность, — почему-то шепотом ответила Элизабет.

— Меня, честно говоря, тоже, — признался Дайнер.

— И даже никаких предположений по поводу всего этого? — допытывалась девушка.

— Нет, — однозначно ответил молодой человек.

— Странно. Очень даже странно, — задумалась девушка.

Молодые люди подошли к проему ветролифта и сделали шаг в пустоту. Вихрь тут же подхватил их и увлек наверх, к покоям правителя Кровби. На нужном уровне восходящий поток стих, давая возможность выти. Элизабет и Дайнер вышли, поправляя растрепавшуюся одежду, и остановились в холле, освещенном мерцающим светом факелов.

Огромная дубовая дверь, ведущая в покои чародея, выглядела как-то таинственно, хотя Элизабет не могла утверждать, что это ощущение не было вызвано её бурной фантазией. Девушка поежилась, пытаясь унять охватившую её дрожь. Она не могла объяснить тревогу, которую ощущала всем телом.

Лиз несколько раз глубоко вздохнула, стараясь таким образом хоть как-то успокоиться. Дайнер покосился на нее, но промолчал, не подавая вида, что удивлен поведением девушки. Решительным шагом парень подошел к двери волшебника и громко постучал.

— Войдите, — раздалось из-за двери.

Войдя в кабинет к мистеру Ковгэнсу, молодые люди отметили про себя встревоженное состояние профессора. Худощавое старческое лицо было напряжено до такой степени, что даже многочисленные морщины, покрывающие его лицо, куда-то исчезли.

Профессор мерил нервными шагами пространство своего кабинета. Ковер под его ногами невольно морщился и ахал каждый раз, когда волшебник поворачивался на каблуках своих остроносых туфель. Длинная зеленая мантия развевалась при ходьбе, переливаясь миллиардом голубых звезд. Волосы и борода не были уложены в косу и своей длиной сильно докучали старцу. Поэтому он небрежно перекинул бороду через плечо, стараясь при очередном развороте не наступить на свою же бороду.

Наконец мистер Ковгэнс остановился у шкафа, набитого какими-то лоскутками и выдавил из себя подобие улыбки. При этом глаза его продолжали излучать тревогу. Сухой голос старца разрезал тишину кабинета:

— Я рад, что вы пришли. Садитесь. — В любой ситуации профессор не терял присутствия духа. Он был вежлив, как всегда.

Однако молодые люди, сделав пару шагов, остановились, так и не добравшись до дивана, который, готовясь к приему гостей, нетерпеливо отряхнулся, подбросив на себе подушки. Они тут же распушились и гордо разлеглись в геометрическом порядке.

— Случилось то, чего никто не мог ожидать. Книги пропали из Пещеры Неизвестности, — голос профессора полосонул тишину, как удар грома.

Ребята замерли, пытаясь осмыслить услышанное. Элизабет растерянно взглянула на Дайнера, как будто надеялась прочесть на его лице ответ на возникший вопрос: «Неужели это правда?».

Молодой человек замер в недоумении. Казалось, что ему сложно понять те слова, которые только что произнес профессор. Тишина окутала присутствующих. Удивленные взгляды Элизабет и Дайнера говорили красноречивее всяких слов.

— Когда это случилось? — первым пришел в себя Дайнер.

— Сложно сказать, — сказал профессор после непродолжительной паузы. — После того как вы там побывали, я некоторое время наблюдал за Книгами с помощью Шара Судьбы. Но Элизабет перестала ходить к Книгам, ничего необычного не происходило, поэтому я какое-то время не обращался к Хрустальному Шару. Очень беспечно с моей стороны. Возможно, мне удалось бы выявить преступника, наблюдай я чаще, но что упущено, того не воротишь, как это ни печально.

— Но неужели Шар Судьбы не может подсказать, кто является злоумышленником? — искренне удивился Дайнер, судорожно сжав кулаки.

— Шар Судьбы отказывается говорить мне об этом, — развел руками профессор. При этом вид у него был жутко растерянный.

— Странный какой — то Шар, — в сердцах заметила девушка. — Ему полагается обо всем нам рассказывать, а он упорно молчит, причем, надо заметить, именно по поводу того, что нам жизненно необходимо знать.

— Действительно странно, — поддержал ее Дайнер. — Он почему-то говорит обо всем выборочно.

Мистер Ковгэнс, казалось, уже немного успокоился. Он задумчиво поглаживал бороду, отчего она умиротворенно пушилась, поблескивая благородной сединой, и урчала от удовольствия, как большая кошка.

Профессор с тем же задумчивым видом, открыл дверцы шкафа, в котором лежали свитки пергамента, и, проведя рукой по рукописям, сдвинул брови. Волшебник достал один свиток и похлопал им о ладонь свободной руки.