Кровное родство

Имя и фамилия показались старику знакомыми. Наверняка это кто-то из его подданных. Может, он уже читал книгу о ее приключениях? А что же тогда у него в руках? Продолжение? Мюриэль Старк. Вдруг он вспомнил, что пару дней назад видел ее имя в газете, добытой в мусорном баке. Вспомнил старик и то, что девушку убили. Встав с кресла, он сунул дневник в карман черного долгополого пальто. Накинув боа на плечо, старик, не переставая вращать над головой зонтиком, отправился на поиски полицейского.

VIII

Карелла всегда считал, что человек ведет дневник исключительно в расчете на то, что когда-нибудь его кто-нибудь прочтет. К замочку подберут отмычку, ремешок перережут, дневник откроют, и автор дневника предстанет перед пытливым взором чужака. За многие годы работы в полиции Стивену довелось прочитать немало дневников. И всякий раз детектив убеждался, что автор во многом работает на публику. Некоторые из авторов, четко осознавая возможность того, что их записи в будущем прочтут, использовали шифр. Порой шифром было исписано немало страниц. По всей вероятности, автор считал, что некоторые записи вполне можно прочесть и другим, а содержание некоторых навсегда должно остаться тайной. Впрочем, шифр всякий раз оказывался таким простым, что разгадать его не составляло никакого труда, – это служило доказательством того, что автор все равно хотел, чтобы дневник прочитали целиком. Наиболее распространенный способ кодировки заключался в замене букв – вместо нужной буквы писалась следовавшая за ней в алфавите. Таким образом, наиболее распространенное в мире ругательство превращалось в «РПЩЖМ ОБ ЦФК». Чтобы догадаться о подлинном смысле записи, вовсе не требовалось иметь семь пядей во лбу. Некоторые из шифров были сложнее, но при этом их все равно можно было достаточно быстро разгадать. Как правило, на исписанных шифром страницах речь шла о сексе или же диких, необузданных фантазиях. Удивительно, но авторы никогда не шифровали записи о жестокости и насилии. Если об этом заходила речь, они писали прямым текстом: «Сегодня я схватил молоток и проломил им голову Чарли». Но стоило коснуться секса, как автор тут же переходил на шифр: «Вчера, когда мы уединились в комнате с Кэрол, я сделал ей ЛФОЙМЙОДФТ». Слово «лфоймйодфт» – не имело никакого отношения ни к голландскому, ни к шведскому языку, ни к проклятиям из арсенала вуду. Оно являлось блестящим образчиком шифра, который можно было расколоть за шесть секунд. Втайне авторы дневников рассчитывали именно на это. В этом они все были очень похожи. С одной стороны, они пытались внушить себе, что доверяют дневнику страшные тайны, а с другой стороны, со всей очевидностью работали на публику.

Дневник Мюриэль Старк никоим образом не изменил точку зрения, которой придерживался Карелла.