Кровные сестры

При виде тюрьмы ее бросило в холодный пот. Даже Ванесса испугалась и притихла, захлопнув свой орущий рот. Китти засмотрелась на высокую стену с колючей проволокой, когда Пятничная Мамаша остановилась у ворот. Стена была как в телесериале «Оранжевый – хит сезона». Пятничная Мамаша протянула женщине на входе какую-то бумажку. Охранница коротко кивнула. При взгляде на Китти в инвалидном кресле и на Ванессу в детском выражение ее лица смягчилось.

Пятничная Мамаша выкатывала Китти из минивэна целую вечность, а потом вернулась за раскричавшейся Ванессой.

– Хорошо, что я захватила слинг, – услышала Китти бормотание Мамаши.

Они прошли через эти телегеничные ворота и миновали еще несколько дверей.

– Им нужно нас досмотреть, – сказала Пятничная Мамаша. – Не волнуйся.

Досмотреть? Китти повертела слово в голове. В телевизоре это делают с людьми, если заподозрят, что те прячут наркотики.

– А ну, убери от меня свои поганые руки! – заорала она, когда охранница провела ладонями по ее телу.

– Эй!

– Простите, пожалуйста, – сконфуженно залепетала Пятничная Мамаша. – Моя дочь не хотела вас ударить, просто она всегда так реагирует, когда испугается.

После обыска двинулись дальше. Открывались и закрывались все новые двери, один коридор переходил в другой. Пятничная Мамаша, отдуваясь, катила кресло с Китти, а маленькая Ванесса, болтаясь в тряпичной переноске у нее на груди, радостно гулила, будто все происходящее было интересной игрой. Наконец они въехали в какую-то комнату, где сидели две женщины. Одну Китти узнала – в зале со стеклянной беседкой эта леди была в широком черном платье.

– Здравствуй, Китти, – улыбнулась она. – Ты меня помнишь? Я Лили.

– Здравствуйте, – сказала другая.

Это еще кто такая, черт побери?

– Китти, это Сара, психолог твоей сестры. Ты знаешь, что такое психолог?

Ну естественно, знаю! Их постоянно показывают по телевизору в утреннее время!

– Через минуту приведут Элисон, – заговорила Сара. – Мы хотели бы пообщаться с помощью нового интерфейса, если ты не возражаешь.

Только тут Китти заметила на столе коварный прибор. Как он сюда попал?

– Больница любезно согласилась одолжить его на день. – Сара подалась вперед. – Мне говорили, в прошлый раз ты расстроилась, но мы очень просим тебя попробовать еще раз.

Китти похолодела – тело словно превратилось в большую глыбу льда.

– Я не хочу… – начала она.

Открылась дверь, и вошла очень высокая женщина с жидкими светлыми волосами и в мешковатых синих штанах. Она смотрела себе под ноги и подняла глаза лишь на секунду, кивнув Пятничной Мамаше и Китти, после чего снова уставилась в пол.

Китти пришла в ужас. Неужели это и есть Полусестра Эли, та красивая женщина, которую она видела в суде?

Сейчас она выглядела подавленной. И старой.

Отчего-то Китти вспомнился дом инвалидов, где Маргарет, смеша ее, порой отпускала бранное словцо. Это воспоминание, как крючком, подцепило и вытащило новое: давным-давно первого апреля Эли помогла разыграть человека с дряблым лицом, который называет себя папой Китти: они спрятали ключи от машины. Идея принадлежала Китти, но, к ее удивлению, Эли согласилась. Китти веселилась, предвкушая потеху, а когда мама их отругала, свалила все на Эли.

Ванесса громко закричала.

– Только не сейчас, – устало пробормотала Пятничная Мамаша, но Полусестра протянула руки к свертку. – Можно? – спросила Мамаша у Сары.

– Хотите подержать племянницу, Элисон?

Та кивнула.

– Только осторожнее, – шепотом попросила Пятничная Мамаша.

Все смотрели, как Эли мягко баюкает Ванессу. Малышка смотрела на Полусестру, не отводя глазенок, и затихла.

– Я бы хотела иметь своего ребенка, – пробормотала Эли.

Китти снова почувствовала, будто внутри нее кто-то дернул скрипичную струну, но на этот раз получившийся звук был приятным.

– Ты лучше отдай ее пока, – нервно сказала Пятничная Мамаша. Может, боится, что Полусестра уронит Ванессу, как Китти на днях? Хорошо, что тогда Мамаша успела ее подхватить.

– Китти! Твоя мама сказала, что в прошлый раз перед прибором ты разволновалась. Я бы хотела, чтобы ты рассказала отчего.

Сара нажала кнопку, и на экране появилась фотография Дряблой Физиономии с маленькой девочкой на руках.

– Это ты с папой, – подсказала Пятничная Мамаша. – На пляже. Ты тут еще совсем маленькая, помнишь?

Китти застучала по креслу.

– Нет. Нет, – залопотала она.

– Нет. Нет, – повторила машина.

– А ты помнишь, почему человек на фотографии тебя раздражает? – спросила Сара.

Китти начала кричать. Машина издала ужасный звук.

– Может, не надо? – неуверенно начала Пятничная Мамаша.

Полусестра нагнулась к Китти и тронула за руку. Ее лицо было добрым и взволнованным, как у… настоящей сестры.

– Китти, что произошло? Расскажи нам.

Ничего не говори, приказала себе Китти. Молчи! Но прибор не слушался.

– Он сказал мне. О твоем отце.

– Что сказал? – спросила молчавшая до сих пор Лили.

В комнате послышались странные звуки – это тихо хлюпала носом Пятничная Мамаша. Она плакала. Через секунду металлический голос ответил:

– Папа злился. Рассказал, что отец Эли не умер. В тюрьме. Убийца. Велел, чтобы я сказала Эли.