Круче некуда

А кто сказал, что их убили?

Анджелина Фарино Феррера. За первый год ее владычества семья достаточно хорошо вклинилась на рынок наркоторговли. Если бы пострадали только люди Гонзаги, это было бы слишком подозрительно. Что значит потеря немногих дилеров и клиентов по сравнению с доверием Тома Гонзаги? Может быть, этих пятерых просто перебазировали в Майами или Атлантик Сити. А тем временем люди миссис Фарино Феррера продолжают убивать дилеров Гонзаги.

Но Гонзага не верит Анджелине. В этом Курц был уверен. Нужно быть последним идиотом, чтобы доверять женщине, собственноручно застрелившей своего первого мужа и хранящей пистолет, орудие этого преступления, в качестве памятного сувенира, сентиментальной штучки, как называла его она. Женщине, которая вышла замуж во второй раз за человека значительно старше ее только для того, чтобы еще лучше научиться стратегии и тактике воровского мира. Женщине, хладнокровно утопившей своего единственного ребенка только из ненависти к его отцу, Эмилио Гонзаге.

Курц стоял у окна, глядя, как холодный дождь поливает Чипьюа-стрит. Вполне логично, что Гонзага дал ему на расследование убийств торговцев героином четыре дня. Если Курц не выполнит задание, у Гонзаги возникнет еще один повод убить его. Будто возможного участия Курца в убийстве его отца недостаточно. Если его убьют, Анджелина вряд ли что-нибудь выкинет. Она примет любые объяснения со стороны Тома и не станет злиться. На фоне таких грандиозных событий, как передел сфер влияния, жизнь какого-то Джо Курца покажется просто мелочью. Особенно если учесть, что движущей силой этих событий являются честолюбие и жажда мести. Альфа и омега спектра эмоций, присущих Анджелине Фарино Феррера.

Курц вымученно улыбнулся. У него нет особого выбора. По крайней мере, удалось нейтрализовать этого вольного стрелка, Длинноствольного Редхока. И записать их разговор по мобильному, когда они договаривались о деталях этого убийства. Безусловно, эта запись ставит под удар и самого Джо Курца, причем его вина, с точки зрения закона, серьезнее, чем у женщины-дона. Да и, по правде говоря, они вели разговор столь осмотрительно, что можно считать эту запись абсолютно никчемной.

Итак, все вернулось обратно к конверту с пятью тысячами долларов задатка. Он еще пригодится Курцу. Во вторник, после Хэллоуина, когда он будет сматываться из Буффало, штат Нью-Йорк. Навсегда. Перед тем как пересечь границу штата, он купит себе другой подержанный автомобиль. Очередной раз нарушив правила, установленные для досрочно освобожденных. Курц знал не слишком много людей за пределами штата, но самым главным из них в нынешних обстоятельствах был пластический хирург, живущий в Оклахома-сити. Он помогал обрести новое лицо и документы таким людям, как Джо Курц, за наличные.

Но Курцу требовалось несколько больше наличных денег. Теоретически, если он попросит Арлин выкупить его долю в „Свадебных колоколах“ и „Первой любви“, то в течение минуты у него будет порядка пятидесяти тысяч долларов. Но он никогда этого не сделает. Арлин годами ждала возможности открыть такое дело, хотя сама идея искать людей, бывших влюбленными в пору учебы в старших классах школы, пришла Курцу, когда он сидел в Аттике.

Впрочем, он всегда может раздобыть наличные.

Курц надел бейсболку, засунул за пояс револьвер и направился к своему „Пинто“. Он вдруг захотел повидать кое-кого в Локаване.

Глава 15

Локавана была одним из всемирно известных центров сталелитейной промышленности в течение почти столетия. Руду подвозили по воде, через реку Святого Лаврентия и по Великим озерам, на баржах и по железной дороге. Обратно увозили сталь. Десятки тысяч рабочих проработали здесь всю жизнь, отдавая ее компании „Локавана стил“ в течение более пятидесяти лет. Это была неплохая жизнь. Здесь платили больше, чем на заводах „Крайслер“ или „Америкэн Стандард“ или любом другом крупном предприятии в огромном рабочем городе под названием Буффало. Медицинское и пенсионное страхование на сталелитейном заводе тоже были практически вне конкуренции.